И услышала, как заскрипели пружины матраса, на который он завалился, и улыбку, с которой произнёс:
— С добрым утром.
— Ром, — Марина села на диван. Откинувшись к спинке, она закрыла глаза, не зная, что ему сказать. «Спасибо» прозвучало бы жалко, «Какого черта?» — грубо, а «Я люблю тебя» как-то преждевременно. Хотя именно «я люблю тебя» и рвалось на язык. Не в том глубоком понимании этого чувства, а как благодарность за волшебные ощущения от вкусного завтрака и аромата цветов, за сказочное настроение от такого волнующего утра, за полноту жизни, в которой первый раз за долгие годы она вдруг ощутила себя женщиной. Желанной, привлекательной, интересной.
— Тс-с-с-с, — предвосхитил он её желание что-нибудь сказать.
— У меня всё равно нет слов, — улыбнулась Марина. И тут услышала в трубке детское лопотание и настойчивое пыхтение.
— Малыш, не сейчас. На, поиграй лучше вот этим, — сказал Гомельский, отодвинув телефон в сторону. Снова заскрипели пружины. — Дай папе поговорить, — и снова приложил телефон к уху. — Пообедаешь с нами?
— С вами?
— Ты, я, Дианка, — словно выбил он у неё из-под ног опору, на которой на самых кончиках пальцев Марина ещё пыталась стоять.
— А это будет удобно?
— Нет. Ты будешь смущаться и не проглотишь ни кусочка. Я — то бледнеть, то заикаться. Дианка обязательно что-нибудь перевернёт. Официантка скажет какую-нибудь неловкость вроде «вы такая красивая пара» или «у вас очаровательная дочь». Но всё же я тебя приглашаю.
Он назвал место и время. Марина с трудом проглотила так не вовремя подступившие слёзы.
— Я приду, — прошептала она и нажала «отбой».
И вот здесь её накрыло запоздалой паникой: «А что, если бы я вчера уехала? Что, если бы даже не узнала, как трогательно он позаботился о том, чтобы моё утро было счастливым? Как просто дал понять, что я для него важна».
И нет, ей не жалко было зря приготовленный завтрак, не жаль искусно собранных букетов. Марина представила, как бы Роман огорчился и печально вздохнул, что вместо вкусного завтрака она снова ест какую-нибудь пластмассовую еду. Вместо запаха цветов, вдыхает аромат чьей-нибудь жареной рыбы. Вместо «Доброе утро!» услышит гавканье чужих собак или мат обнаружившей в подъезде очередную лужу уборщицы.
Может, не так красочно, как Марина себе представила, но он бы точно расстроился. И сейчас она не готова была его расстраивать. Только не сейчас!
Как не готова была и отказаться от обеда, где будет её… его девочка.
И она, самодостаточная, уверенная в себе, преуспевающая, независимая женщина потратила полдня на то, чтобы собраться на рядовой обед. Перемерить всё, что было в её немногочисленном гардеробе. Отказаться от брючного костюма и строгой юбки. Пять раз убрать и распустить волосы. И дважды стереть макияж, который то казался ей слишком ярким, то неуместным.
Но по дороге Марина успела ещё заехать в игрушечный магазин и купить детский мобильный телефон. А ещё шуточный набор для «Настоящего мужика» со всякими глупостями: защитной каской, пожарным ведром, сапёрной лопаткой, лейкопластырем, спичками.
Солидный метрдотель сопроводил её до отгороженного высокими перегородками места у окна.
И Роман Гомельский поднялся ей навстречу.
Глава 33. Роман
Она была так трогательно хрупка в этом платье, так женственна, нежна, легка и призрачна, что Роман боялся моргнуть, глядя на неё. Боялся, что лишь одно движение ресниц её спугнёт. И это видение исчезнет.
Он помог ей с плащом, помог занять место, подал оставленное для неё меню, но всё никак не мог поверить, что она пришла. И никак не мог отвезти взгляд, пытаясь определить, что же в ней изменилось. Но одно понимал точно. Что этот счастливый блеск в глазах и это трогательное волнение были связанны совсем не с ним. Как и прежде, она едва глянула на него, и всё внимание направила на Диану.
Роман тоже принялся рассматривать принесённый подарок. И с облегчением выдохнул, что в выборе блюд она доверилась его вкусу, ведь он уже взял на себя смелость и сделал заказ. Но она словно почувствовала, что именно он от неё ждёт, и красиво украшенную золотыми вензелями кожаную папку даже не открыла. А ещё привела в полный восторг своим подарком Диану. И изрядно порадовала самого Романа тем, как тонко пошутила над его вчерашним геройством.
Если бы она только знала, каким на самом деле Негероем он был, особенно сегодня с утра, то подарила бы ему красные трусы Супермена или очки Джеймса Бонда, а не набор Настоящего мужика. Но с того дня как Роман с ней познакомился, его мир словно разделился на две реальности: та, в которой он жил и та, в которой была она. И та, в которой он жил, вынуждала его поступать подло.
Правда, можно ли назвать подлостью инстинкт самосохранения и заботу о ребёнке, трудно сказать. Но Настоящий мужик, прежде чем целовать другую женщину, сказал бы жене, что между ними всё кончено и он подаёт документы на развод. А непоколебимый Супермен благоразумно помалкивал, упрямо пресекая все отчаянные попытки жены склонить его к сексу, но умело делая вид, что всё у них как всегда. А Джеймс Бонд по совету адвоката и вообще озадачился поисками лицензированного частного детектива. Именно лицензированного, чтобы с договором и полномочиями, которые могут выступать доказательствами на суде. Правда, в своё оправдание он мог бы сказать, что на детективе настоял адвокат. Но он так уверенно это сказал на возражения Романа, что его жена как открытая книга: «Вы удивитесь, какие секреты порой неожиданно вскрываются», что Роман и хотел бы уже удивиться, и ждал звонка.
— А ваша жена к нам присоединится? — спросила Марина неожиданно, словно прочитала его мысли, но так официально, что ему потребовалось промочить горло, прежде чем ответить.
— Нет, моя жена сейчас собирает чемоданы, чтобы провести десять дней в Европе.
— Уезжаете? — удивилась она, не сводя глаз с сидящей в специальном детском стульчике Дианы.
— Она — да, а я ещё не знаю, — снова отхлебнул воды Роман. — А вы как будете проводить выходные? — почему-то и ему это пафосное место не позволяло перейти на «ты».
— Выходные? — улыбнулась Марина. — Что такое выходные?
