Я ценю дружбу, но терпеть не могу, когда под ее прикрытием хотят манипулировать людьми. Впрочем, сейчас слова Майки меня не особенно задевают. Голова и сердце забиты другим.
— Май, ты не права, — только и могу сказать.
— Мы дружим, а он тебе никто! — подруга давит свою линию.
— Он отец моего ребенка, — говорю, глядя ей в глаза.
Глава 17
Блондинка застывает на месте.
— Но я ведь видела твоего бывшего, отца Марьяшки… — бормочет она.
— Максим — папа моего сына, — говорю предельно ясно, — он близкий для меня человек. Да я и в принципе не поддерживаю такого рода обман. Хозяин отеля должен быть в курсе того, что в нем происходит.
Но Майка уже толком меня не слушает, в ее глазах плещется шок.
— Ты крутила с Шараповым за моей спиной?!
Да, она точно не в себе.
— Мы были вместе гораздо раньше, — выдыхаю, — смаковать подробности не хочу. Я не скрывала эту информацию конкретно от тебя. Об отце Максимки никто не знал. Сейчас тайна перестала быть тайной, скоро все будут в курсе. Сообщаю тебе сама, одной из первых. А в остальном, Май, сотрудничай со следствием! Нельзя допустить, чтобы Максим пострадал. От этого будет плохо здесь всем! А правда все равно рано или поздно выплывет.
— Ну ты и тихоня, Танюшка… — мрачно замечает уже, наверное, бывшая подруга.
В кабинете управляющей меня больше ничто не держит, выхожу из него и шагаю к холлу. Настроение мерзкое. Волнуюсь за Макса, да еще обвинения в подлости звенят в ушах. Я понимаю умом, что делаю все правильно. Но все равно неприятно и грустно. Ведь с Майкой мы реально хорошо дружили.
Я так погрузилась в свои мысли, что ударяюсь плечом в кого-то из гостей. Ох, надеюсь это не пожилой человек! Но когда поднимаю голову, убеждаюсь — моя преграда пышет молодостью и силой.
— Ты все не смотришь под ноги, Метелицына, — звучит насмешливый мужской голос.
— А ты все также прешь напролом, Шарапов.
Моя реплика выходит усталой. Макс сразу убирает иронию.
— Что-то случилось? Ты забрала свои вещи?
— Да, — отвечаю в прострации.
Макс разворачивает меня за плечи и отводит к стене.
— Так, рассказывай. Что значит это «да»?
Только сейчас до меня доходит двусмысленность моего ответа. Даже смеюсь.
— Я взяла свой блокнот, Макс. Можно уезжать отсюда. И… нам нужно будет поговорить, но не здесь.
Больше никаких молчанок. Спасибо, я уже получила хороший урок на эту тему. Даже немного успокаиваюсь, после того как сказала о разговоре. Чего не скажешь про Шарапова.
— Да что произошло? Здесь был Демьян?! Таня, ничего не бойся и скажи мне.
Он в прямом смысле прижал меня к стенке, а его ладонь уже скользит к моей щеке. Не пойму, пытается он так меня успокоить или заставить смотреть в глаза. Мои мышцы начинают мелко подрагивать, но совсем не от страха.
— Тут не место.
— Таня!
Кажется, Макс начинает злиться.
— Когда мы поедем на мою квартиру? — перевожу тему.
Шарапов с шумом выдыхает.
— Давай это сделаем прямо сейчас, заодно и поговорим.
Мы покидаем отель, садимся в машину Макса. Место рядом с водителем для меня уже привычно. Шарапов захлопывает за мной дверцу, словно хочет удостовериться, что я не сбегу. Сам прыгает за руль. Мгновенно успокаивается и сосредотачивается на дороге. Однако от его мощной фигуры все равно веет напряжением.
Добираемся нормально. Несмотря на осень, солнце припекает и ярко светит. Так что я щурюсь, пока оглядываю забор и территорию. Вроде бы порядок. Проходим в квартиру, там я сразу включаю кондиционер.
— Тебе придется немного подождать, — говорю Шарапову, — извини, свежих прохладительных напитков нет.
— Переживу, — мужчина хмурится и шагает по гостиной.
Он еще не в духе. Ладно, быстренько возьму нужные шмотки.
— Я скоро.
На втором этаже беру штаны для Максика — оказалось, мы взяли с собой мало. Прихватываю Марьяшкины кроссовки. Коляску для пупса, без которой она «не может». А себе беру длинный вязаный кардиган, чтобы выходить во двор с утра и вечером. Непонятно, как скоро мы еще раз приедем сюда.
Вещи складываю в пакеты, спускаюсь к Максиму. Хорошо, что он согласился поехать со мной. Одна бы я здесь каждого шороха боялась. Немного отвыкла от квартиры, но главное — Демьян! Будь он неладен… Что в голове этого человека?.. Бурчу про себя и спускаюсь по лестнице.
— Все собрала? — Макс отворачивается от окна, перед которым стоял. — Наконец, можем поговорить?
Похоже, у него образовался комплекс по поводу моей откровенности. Но его можно понять. Так что больше не испытываю его терпение.
— Я хотела сказать насчет Майи, — пока опускаю пакеты у дивана, — вернее, по поводу того проблемного гостя. Он был заселен в номер, куда управляющая размещает народ по знакомству.
— Это как? — Шарапов хмурится.
Прохожу к мягкой мебели, усаживаюсь. Смотрю на темно-коричневую обивку. Забавно, в сравнении с особняком здесь все кажется каким-то тусклым, душным. А ведь я любила эту квартирку! Снова смотрю на Максима.
— В сезон с местами бывают проблемы. А Майе порой звонит кто-то из друзей или полезных приятелей. Просит помочь с размещением. Что тут делать? Вот для таких целей она и держит сорок первый номер. Не думай, он не пустует, и ты не теряешь деньги. Наоборот, управляющая находит выгодных поставщиков или оказывает знак внимания человеку власти. Отелю это идет на пользу.
Макс что-то не радуется такой Майкиной практичности.
— Ты защищаешь её?!
— Нет, — отвечаю как можно спокойнее, — говорю, как есть. По крайней мере, я не замечала, чтобы Майя хотела тебя облапошить в финансах. Но факт остается фактом — номер сорок один для «блатных». И туда вселили преступника!
Шарапов трет переносицу.
— Никому нельзя доверять, — делает он горький вывод.
Мне больно это слышать. Он, наверное, имеет в виду не только Майку. То муторное чувство, которое я испытывала последние дни, усиливается в разы. Мы никогда не будем полноценно вместе… Черт, я же запретила себе опять думать об этом.
— Извини, — сама не знаю, за что конкретно прошу прощения.
Макс вскидывает на меня взгляд, морщится. Потом явно старается взять себя в руки, но мне от этого только хуже. Не хочу видеть маску! Пусть лучше будет злым, обиженным, даже грубым. Но не отгораживается от меня.
— За что? Я должен тебя поблагодарить. Не так просто сдать шефу своих коллег, — он усмехается, как мне кажется, с горечью.
