— Еще раз повторяю, — размахивая в закипающем гневе фальшивой красной книжицей, — вы меня с кем-то перепутали. Я не ваша жена и ребенок — не ваш! — мой мозг вскипает, терпение на пределе.
— Неделя, — повторяет он, наклонившись ко мне, оставляя горячий след от фраз на моей щеке, — ровно через семь дней за тобой приедет автомобиль, — подушечкой указательного пальца стирает с моих губ очередной протест, — рассчитываю на твое благоразумие!
Невесомым поцелуем он опаляет меня и, развернувшись уходит, не слова более не говоря. Металлический щелчок закрывающейся входной двери гулким эхом разносится по квартире, ввергая мое сознание в хаос.
Я не знаю этого мужчину, зато точно знаю кто отец моей малышки и это сто процентов не тот, кто только что перевернул мою жизнь с ног на голову!
ГЛАВА 1
*Амир*
Несколькими месяцами ранее…
Очередной рабочий день уверенно набирал обороты. Поздний декабрьский рассвет уже золотил крыши близлежащих зданий, кидая отблески в панорамные окна моего кабинета. Вчера, впервые за все время с начала зимы, выпал снег и на ближайшие пару дней, по прогнозам всезнающих синоптиков, погода не улучшится. Я не любил зиму во всех ее проявлениях, с огромным удовольствием вернулся бы на родину, но семейный бизнес, активно набиравший обороты именно в этой непредсказуемой стране, заставлял мириться с тонкостями местного климата.
На часах начало девятого, а я уже два часа, как утопал в объятиях своего рабочего кресла, клацая по клавишам лэптопа.
— Амир Эмирович, — разнесся по кабинету приветливый голос Ланы, — доброе утро.
— Доброе, Лана, — поприветствовал ее.
Мой личный помощник и секретарь — вышколенная до безупречности швейцарских хронометров — на работу является строго к восьми часам независимо от того, во сколько вчера закончилась ее трудовая вахта. Она работает на меня уже пять лет с тех пор, как я занял место отца во главе корпорации.
Он не отошел от дел окончательно, но и не принимал в них того активного участия, что раньше. Проблемы с сердцем подкосили его здоровье.
Управлять махиной международной корпорации — не пирожки печь, хотя и их непросто делать. Мы с отцом не умели, но отлично умела моя бабушка. Умная и проницательная женщина, у которой я проводил все свои летние каникулы, пока был школьником.
Зато у нас отлично получалось “делать деньги”, как выражалась она. И этим мы занимались, преумножая семейный капитал с каждым новым днем.
— Что у нас на сегодня? — спросил у Ланы, когда она зашла в мой кабинет с чашкой кофе и рабочим планшетом под подмышкой.
Аромат бодрящего напитка моментально заполнил пространство, щекоча нос терпкостью насыщенного вкуса. С упоением, прикрыв глаза, сделал первый глоток, отклонившись на спинку кресла.
— Совещание с директорами заграничных филиалов, — сверившись со списком дел в электронном пналинге, декламировала мне Лана, — состоится в конференц-зале по онлайн-трансляции в одиннадцать часов.
— Айтишники все проверили? — вспомнив косяки прошлой конференции, уточнил я, продолжая наслаждаться утренним кофе.
— Клянутся, что сбоев не будет, — чуть вздернув подбородок, выступила она в их защиту, — но они же не боги. И прошлый раз не их вина была.
Сдержал улыбку, глянув на нее поверх чашки. Лана всегда обладала чувством повышенной справедливости.
— Дальше, — напомнил ей о расписании.
Она пробежалась по списку, вычленив самые важные мероприятия сегодняшнего дня.
— Еще вы просили напомнить, что сегодня день операции у вашего отца.
— Да, — кивнул я, отставляя пустую чашку на стол, — спасибо. Я позвоню матери чуть позже. Операция была назначена наутро, значит, ближе к обеду будет полная информация.
Лана забрала чашку, оставила на краю стола стопку документов для подписания и тихо вышла за дверь. А я погрузился в работу, пока в кабинет не вошла сестра.
— Доброе утро, дорогой братик, — елейно пропела она, прошествовав через весь кабинет. Небрежно скинула на диванчик короткую шубку и вольготно устроилась в кресле для посетителей напротив моего стола.
Внимательный черный взгляд прошелся по мне, а ее вкрадчивая улыбка красноречиво вещала о том, что не ради добродушного приветствия она сюда пришла. Эля, закинув ногу на ногу, выпрямив в струнку спину с видом прилежной ученицы взирала на меня. Сама невинность!
— Доброе? — оторвавшись от информации на экране лэптопа, взглянул на сестру.
Она принесла с собой запах морозной свежести вперемежку с тяжелым ароматом своего парфюма. На иссиня-чёрных, гладко уложенных волосах подплескивали капельками растаявшие снежинки. Эля досадливо стряхнула их.
— Да с такой погодой и впрямь недоброе, — поморщила точеный носик.
— Однако ты рискнула выйти на улицу и даже доехать до офиса, — продолжил считывать ее эмоции.
Она поджала губы, не сдержав искры недовольства. Но быстро взяла себя в руки, и ангельская улыбка вздернула уголки ее ярко накрашенных губ.
— Так, чем обязан такому раннему, для тебя, визиту в лоно семейного бизнеса?
— Вот! В том-то и дело, что семейного, но почему-то всеми деньгами заправляешь только ты. А я как бедная родственница вынуждена каждый раз унижаться в просьбе дать то, что и так по праву мое, — вспылила она.
О-о-о-о! Знакомая песня!
Выжидательно смотрел на нее, скрестив руки на груди. Негодование набирало градус, как лава в дремлющем вулкане. Сестра тихо сопела, непроизвольно сжимая кулачки и впиваясь своими ухоженными, длинными ногтями в ладони до красных отметин.
Наш извечный спор. Чьи деньги и кто имеет права распоряжаться ими.
— Мне нужны деньги! — наконец-то выпалила она, гневно вздернув подбородок и облив меня холодом надменности.
— А куда делись те, что, как и положено, вам переводит финансовый отдел первого числа каждого месяца? — мне и в самом деле непонятно, куда за неделю можно спустить сумму, размер которой равен месячному бюджету какого-нибудь Африканского государства.
Она взирала на меня удивленными глазами персонажа японских аниме. А возмущение на миг лишило ее дара речи.
— Олег делом заняться не хочет? — продолжил давить я.
— Он занят делом! — взвилась Эля в защиту мужа, транжирившего деньги на бирже, не имея и малой толики необходимых навыков для успешного маклера.
— Ну-ну, — комментарии и доводы в этом вопросе излишни, — а Эрик не хочет поработать на благо семьи?
— Ты что! — обуреваемая праведным гневом, она даже подскочила и, наклонившись ко мне, оперлась ладонями о столешницу, — мальчику всего двадцать четыре! Дай ему погулять!
— Я в его возрасте уже вовсю работал, — спокойно напомнил ей.
