— Ты имеешь в виду пирожные?
— Ну да, их принес Бобби Бронштейн. У него сегодня был
день рождения.
— Здорово.
— Еще его мама принесла червяков и пауков из тянучки.
Очень больших.
Аннабел захихикала от радости, что ей удалось напугать маму.
— Ужас какой, — улыбнулась Алекс, а Аннабел пожала
плечами от воспоминания о тех кулинарных чудесах, которые она только что
перечислила.
— Это было вкусно. Но твои пирожные я люблю больше.
Особенно шоколадные.
— Может быть, в эти выходные я их испеку. — «После
того, как мы с твоим папой позанимаемся любовью и попытаемся сделать тебе
братика или сестренку», — мысленно продолжила она, снова напоминая себе о
«голубом тесте».
— И что мы будем делать в эти выходные? — раздался
знакомый голос, и мать и дочка, повернувшись, смущенно воззрились на папу.
Сцена была впечатляющей. Сэм посмотрел в глаза жены со всей любовью к ним обеим,
на которую он только был способен, а потом нагнулся, чтобы поцеловать обеих.
Алекс поймала его за галстук и поцеловала еще раз, чему он
совершенно не препятствовал.
— Среди прочего мы говорили и о том, что на выходные я
испеку пирожные, — обольстительным голосом сказала Алекс.
Сэм поднял бровь, отошел от ванны и расстегнул воротник.
— А еще какие-нибудь планы на уик-энд у тебя
есть? — спросил он как бы невзначай — он тоже помнил про «голубой тест».
— Думаю, да, — улыбнулась в ответ Алекс, и Сэм удовлетворенно
улыбнулся в ответ. В свои неполные пятьдесят лет он оставался на редкость
красивым мужчиной и выглядел лет на десять моложе, так же как и Алекс. Они
прекрасно смотрелись вместе, и было очевидно, что Аннабел совершенно не мешала
их взаимной страсти.
— А что это вы с мамой делаете среди этих мыльных
пузырей? — спросил он Аннабел.
— Мы русалки, папа, — как ни в чем не бывало
ответила девочка.
— А что, если к вам присоединится большой кит?
— Ты тоже будешь мыться, папа? — засмеялась
Аннабел.
Сэм снял пиджак и начал расстегивать рубашку. Закрыв дверь,
чтобы Кармен случайно не вошла в ванную, он нырнул прямо в объятия своих
русалок. Сэм резвился и брызгался, как ребенок, а Алекс тем временем помыла
дочке голову. Потом они вылезли из ванны, вытерли и завернули в огромное
розовое полотенце Аннабел, пока Сэм принимал душ, смывая с себя все мыло.
Повязав вокруг бедер белое махровое полотенце, он стал с удовольствием
рассматривать жену и дочь.
— Вы похожи на близнецов, — улыбнулся он, глядя на
рыжие волосы обеих. Алекс недавно жаловалась на то, что обнаружила у себя
несколько седых прядей, но увидеть их со стороны было невозможно — ее голова
оставалась такой же яркой, как и у Аннабел.
— А что мы будем делать на Хэллоуин? — спросила
Аннабел, пока мама вытирала ей волосы. Сэм вышел из ванной и направился в
спальню, чтобы облачиться в джинсы, свитер и тапочки. Он любил приходить домой
с работы, играть с Аннабел и проводить время с Алекс. Он никогда не ругал свою
жену, если она засиживалась за рабочим столом до полуночи, просто наслаждаясь
ее обществом уже в течение семнадцати лет. Между ними все осталось по-прежнему
— за исключением того, что с каждым годом он любил ее все сильнее, а появление
Аннабел только укрепило связывавшие их узы. Он жалел только об одном — что они
так поздно поняли, какое это счастье иметь детей.
— А чем ты хочешь заняться на Хэллоуин? — спросила
Алекс, осторожно распутывая огненные кудряшки.
— Я хочу быть канарейкой, — твердо сказала
Аннабел.
— Канарейкой? Почему канарейкой? — улыбнулась
мама.
— Потому что они мне нравятся. У Хилари есть канарейка.
Или я буду Медным Колокольчиком… или Русалочкой.
— На следующей неделе во время ленча я схожу в магазин
Шварца, и что-нибудь для тебя найду. Хорошо? — спросила Алекс и тут же
вспомнила про процесс. Значит, нужно либо сделать это до среды, либо ждать
окончания суда. Может быть, попросить Лиз позвонить туда и выяснить, что у них
есть на размер Аннабел? Алекс всегда стремилась распределить свое время
наиболее разумным образом.
— Ну, и что мы делаем на Хэллоуин? — спросил Сэм,
появляясь в ванной в джинсах и зеленом свитере.
— Я думаю, что мы пойдем кататься на аттракционах, как
в прошлом году, — сказала Алекс, и Сэм удовлетворенно кивнул. Алекс надела
розовый махровый халат и завязала на голове полотенце того же цвета. Облачив
Аннабел в ночную рубашку, она протянула дочку Сэму и отправилась на кухню
посмотреть, как там обед.
В духовке запекалась курица, в микроволновой печи —
картошка, на плите тушились зеленые бобы, и Кармен сказала, что все это почти
готово. Если Алекс и Сэм куда-нибудь уходили, Кармен оставалась у них дома до
вечера, но даже если они заканчивали работу рано, она часто начинала готовить
обед и уходила только после этого. Иногда, впрочем, Алекс и Сэм сами стряпали.
— Спасибо вам за все, — с улыбкой сказал
Алекс. — На следующей неделе у меня будет очень мало времени, и мне
понадобится ваша помощь. В среду начинается серьезный процесс.
— Конечно, можете на меня рассчитывать. Я могу сидеть с
ней и по вечерам. Ничего страшного.
Кармен знала о том, какие усилия они прилагают, чтобы
завести еще одного ребенка, и ей было очень жаль, что у них это не получается.
Она любила младенцев и детей постарше.
Ей было пятьдесят семь лет, и у нее было шестеро детей от
двоих мужей и семнадцать внуков. Кармен жила в Куинс, но не ленилась ездить к
Паркерам в Манхэттен.
— До завтра! — крикнула Алекс вслед уходящей
Кармен.
От накрытого стола исходили соблазнительные запахи. Быстро
переодевшись в джинсы и рубашку, она уже через пять минут позвала мужа и дочку
к обеду. Они ели за стареньким простым столом на кухне. Под тарелками лежали
очень милые и чистенькие салфетки, горели свечи. Иногда семья обедала в
столовой, но чаще всего это происходило на кухне, в обществе Аннабел, если
только они не приходили домой слишком поздно или не отправлялись к кому-нибудь
в гости. С Аннабел было весело, и им обоим казалось очень важным проводить с
ней побольше времени.
Весь вечер Аннабел без устали болтала. Сэм помог Алекс
вымыть посуду, после чего они уселись перед телевизором, чтобы посмотреть
новости, краем глаза наблюдая за играющей дочерью. Потом Алекс почитала ей на
ночь, и в восемь часов Аннабел уже спала в своей кроватке. Теперь вечер
принадлежал только им двоим. Алекс опустилась было рядом с мужем на стоявшую в
гостиной кожаную кушетку, но вовремя вспомнила про тест на овуляцию и
отправилась его делать. Оказалось, что пик выделения гормона, предшествовавший
овуляции, еще не наступил, и предсказать, когда он наступит, было невозможно.
Впрочем, Алекс знала, что те препараты, которые она принимает, должны сделать
ее овуляции регулярными, так что это все равно должно было произойти в субботу
или воскресенье, то есть через пару дней. Им советовали не воздерживаться от
половой жизни в течение пяти дней перед овуляцией, но и не заниматься любовью
непосредственно накануне нее, чтобы не уменьшить количество спермы, которое
способен был выделить Сэм. Из их сексуальной жизни исчезла спонтанность, но все
равно они наслаждались друг другом, и Сэм был вполне на высоте, пытаясь зачать
второго ребенка. Кроме того, перед овуляцией жены врачи запретили ему пить,
принимать горячие ванны и пользоваться сауной. Чрезмерное тепло могло убить
сперматозоиды, и Сэм иногда в шутку говорил, что будет носить в штанах кубики
льда, что некоторые страдавшие бесплодием мужья, насколько ему было известно,
делали. Но они-то не были бесплодными, у них все было в порядке. Просто Алекс
было уже сорок два, и для того, чтобы забеременеть, требовалось время.
