— Береги себя, — сказала она, когда они повернули
на 66-ю улицу и оказались у «Карлайла». Дом Алекс был всего в одном квартале от
гостиницы, и она намеревалась прогуляться до него в одиночестве, но Сэм настоял
на том, чтобы проводить ее.
— Я попробую. Я только не знаю, куда меня направят.
Может быть, в Ливенворт. — Сэм был признан виновным и
перед государством в целом, и перед штатом. — Я надеюсь, что это по
крайней мере цивилизованное место.
— Может быть, Филип совершит какое-нибудь чудо,
например, добьется твоего оправдания в последнюю минуту.
Но сам Филип на это нисколько не рассчитывал. Он должен был
отсидеть, хотя и, вероятнее всего, не слишком долго.
А после первых нескольких месяцев или лет его могут
перевести в тюрьму с более мягкими условиями.
Когда они проходили мимо «Карлайла», Сэм пригласил ее
подняться к нему, но Алекс отказалась. Она знала, что ему нельзя доверять.
Дойдя до своего подъезда, она поцеловала Сэма в щеку и поблагодарила за
приятный вечер. Алекс поднималась к себе притихшая и задумчивая. Ей о многом
предстояло подумать, многое в себе понять.
Брок не спрашивал ее, где она была вчера вечером, но когда
они на следующее утро встретились на работе, между ними явно было что-то не
так. Казалось, он все знал, но просто не хотел ни о чем спрашивать. Наконец во
время ленча он не выдержал:
— Ты ведь вчера вечером была с ним?
— С кем? — глупо переспросила Алекс, чувствуя, как
сильно бьется ее сердце. Сандвич, который она ела, комом встал в ее горле. Она
ненавидела себя за то, что врет ему.
— Со своим мужем, — холодно ответил Брок. Он все
понял — чутье его не подвело.
— С Сэмом? — Алекс сделала паузу, придумывая, что
бы соврать, но потом все же решила сказать правду. Она была многим обязана
Броку и знала об этом. Но его ревность пугала ее — так же, как и те чувства,
которые вот уже несколько дней раздирали ее на части. Хуже всего было то, что
Алекс любила обоих. Она чувствовала себя в долгу перед Сэмом за прожитые вместе
годы, а перед Броком — за последний год. Но как же она сама? Разве себе она
ничего не должна? На этот вопрос она не могла ответить. — Он пригласил
меня пообедать, чтобы поговорить об Аннабел… Я думала, что ты не будешь против.
Это была очередная ложь, и Брок это понимал. Она вела себя
очень смущенно и неловко. Ей хотелось ненавидеть за это Сэма, но она не могла.
— Почему ты мне не сказала? — спросил ее Брок,
обеспокоенный и несчастный.
— Потому что я боялась, что ты рассердишься, а мне
хотелось с ним повидаться, — призналась Алекс. Говорить правду было
трудно, но она знала, что должна это сделать.
— А почему ты хотела его увидеть?
— Потому что не увижу в течение долгого времени. Мне
его жаль, и он, как ты выражаешься, до сих пор мой муж.
Алекс была смущена и огорчена. И взгляд ее свидетельствовал
о том, что она многого не договаривает.
— Ты с ним целовалась? — Брок был не дурак. И его
ревность выглядывала из всех дыр.
— Брок, остановись. — Она пыталась избежать его
расспросов, но он ей не позволял.
— Ты мне не ответила. — Он давил на нее, пытаясь
вытянуть из нее признание, и в конце концов она огрызнулась на него — в
основном из чувства вины, но по большей части от гнева.
— Какое это имеет значение?
— Это имеет значение для меня.
Алекс даже спросила себя, не следил ли он за ними, но
отбросила эту мысль.
— Да, мы целовались. Дальше что?
— Этот тип — настоящий сукин сын, — взорвался
Брок, вскакивая и начиная мерить шагами ее кабинет. — Он отправляется в
тюрьму и хочет связать тебя навеки. Что ему нужно?
Чтобы ты ждала его двадцать лет? Это будет очень мило с
твоей стороны. Какой он замечательный человек, не правда ли?
Неужели ты не видишь, какой он эгоист?
— Да, ты прав, он эгоист. Но он не перестает от этого
быть человеком, который напуган и по-своему любит меня.
— А ты его любишь?
— Я была его женой в течение восемнадцати лет, а это
многого стоит. Хотя бы дружбы на всю жизнь. Я думаю, что он хочет просто
помириться со мной перед тюрьмой, залечить старые раны и устроить свои дела. Он
знает, что ему предстоит. Ведь он же подал на развод, разве ты забыл?
— А если он не сядет? — Брок внезапно обернулся к
Алекс, совершенно поразив ее.
— Он не выберется из этого, Брок. У него нет никаких
шансов, и ты это прекрасно знаешь.
— Но если это все-таки произойдет, ты останешься его
женой? Ты вернешься к нему?
Это был трудный вопрос, на который Алекс не хотелось
отвечать. Не столько из-за Сэма, сколько из-за себя самой. У него не было
никаких возможностей избежать тюрьмы. Она знала это так же хорошо, как сам Сэм.
Филип Смит не оставил им никаких иллюзий. Но дело было не в том, сядет Сэм или
нет. Все было гораздо сложнее.
— При чем здесь это? Если бы я любила его, я бы
осталась с ним вне зависимости от того, грозит ему тюрьма или нет. А я с тобой,
Брок. Это должно тебе о чем-то говорить.
— Да, но когда он сядет в тюрьму, он будет писать тебе,
чтобы ты его навестила. Ты все еще любишь его, Алекс. Почему ты не хочешь
открыто в этом признаться?
Брок был с ней очень резок, и Алекс это злило. Он хотел
получить все сразу, не понимая, что в жизни так не бывает.
Алекс знала об этом лучше, чем он.
— Старые раны сразу не зарастают, Брок. Это происходит
постепенно. Прояви терпение.
— Почему ты пытаешься скрыть от меня свои чувства? По-моему,
ты собираешься к нему вернуться.
— А почему ты никак не вырастешь и не перестанешь на
меня давить? — огрызнулась Алекс в ответ.
— Потому что я тебя люблю. — При этих словах на
глазах его внезапно выступили слезы. Он действительно любил Алекс и хотел ее,
но не было смысла отрицать, что она до сих пор любит Сэма. Это было так, и Брок
это понимал. Он просто не знал, что она собирается делать.
Алекс прильнула к нему, и они оба заплакали. Все было очень
непросто. Она хотела объяснить Броку, что ей нужно время на то, чтобы забыть
Сэма. Желая переменить тему, она заговорила о сестре Брока. Но Брок внезапно
стал похож на человека, которого ранили в самое сердце. Алекс стала
расспрашивать его. Он сначала не хотел признаваться, но потом понял, что это
неизбежно. Брок давно уже хотел сделать это, но ради душевного равновесия Алекс
не решался. Особенно трудно было тогда, когда они решили пожениться, и Алекс
сказала, что хочет позвать его сестру.
— Моя сестра умерла, Алекс, — грустно сказал
он. — Ее нет уже десять лет. У нее было то же самое, что у тебя. После
операции ей стали делать химиотерапию, и она этого просто не вынесла. Ей было
слишком тяжело, и она решила прекратить лечение и в результате умерла. Правда,
раковая опухоль слишком сильно распространилась в организме еще до операции. Но
она сдалась.
