И опять сначала были зачитаны приговоры Ларри и Тому.
Каждый был приговорен к десяти годам тюрьмы и штрафу в
миллион долларов. Присутствовавшие в зале дружно вздохнули; журналисты, как и
Всегда, подняли шум и были предупреждены.
После нескольких сильных ударов молотка судья попросил
встать Сэма, который держался очень серьезно и спокойно. Публика зашепталась.
Все знали, что его случай несколько отличается от остальных. Он до самого конца
настаивал на том, что не знал о махинациях своих партнеров, временно перестав
обращать внимание на происходящее в фирме. Его частично оправдывала болезнь его
жены; кроме того, он, попросту говоря, проявил невероятную глупость. О романе с
Дафной и упоминать не стоило. Присяжные все это учли и сняли с него обвинения в
растрате, признав, однако, виновным в мошенничестве и обмане.
Судья посмотрел на него долгим и тяжелым взглядом, а потом
медленно и спокойно прочитал Сэму приговор.
— Сэмюел Ливингстон Паркер, данной мне властью
приговариваю вас к штрафу, который должен быть выплачен из ваших личных
средств, размером в пятьсот тысяч долларов, а также к десяти годам тюремного
заключения…
Толпа взревела, стоявшие в ложе прессы фоторепортеры дружно
защелкали аппаратами, а судья прикрикнул на публику и снова ударил по столу
молотком. Сэм на одно мгновение прикрыл глаза, а Алекс почувствовала тошноту,
как будто все еще продолжалась ее химиотерапия.
— ..к десяти годам тюремного заключения, —
продолжал судья, бросив яростный взгляд на публику и переведя глаза на
Сэма, — условно, начиная с сегодняшнего дня. Суд рекомендует вам найти
какую-нибудь другую сферу деятельности, мистер Паркер. Хоть живодерню, если вам
угодно. Но от инвестиционного бизнеса и Уолл-стрит держитесь подальше.
Сэм смотрел на судью открыв рот, как и все слышавшие
приговор. На мгновение воцарилась полная тишина. Десять лет условно. Сэм был
свободен — или почти свободен. Алекс не в состоянии была в это поверить.
И секундой позже в зале суда началось столпотворение.
Ларри и Тома увели, адвокаты пожимали друг другу руки, Сэм
стоял как в полусне, пока суд объявил перерыв, окруженный фоторепортерами из
всех газет страны. Алекс не могла пробиться к нему в течение двадцати минут,
разглядывая его издалека в полном изумлении. Филип Смит сделал невозможное, так
же как и судья, а за условность наказания, как выяснилось, проголосовали все
присяжные. Они поняли, что Сэм был просто дурак, а не преступник, и что нет
никакого смысла сажать его в тюрьму. Алекс вдруг вспомнила о чеке на пятьсот
тысяч, который она отказалась брать два дня назад. Похоже, он ему очень
пригодится.
Она решила подождать Сэма и сопровождавших его юристов в
коридоре. Когда они наконец вышли, Алекс поздравила Филипа Смита и других
членов его команды, а потом внезапно обнаружила, что смотрит на Сэма, смущенно
улыбавшегося ей.
— Какой сюрприз, ты не находишь? — сказал он, все
еще ошеломленный случившимся.
— Я чуть не упала, когда услышала, — призналась
Алекс. — А я-то думала, тебя засадят так засадят.
Сэм рассмеялся, чувствуя себя обновленным — совсем как она,
когда кончилась химиотерапия.
— Бедная Аннабел… Все, что мы ей наговорили, оказалось
ни к чему… Слушай, давай вместе заберем ее из садика, — сказал Сэм, а
потом вдруг как-то странно посмотрел на Алекс и тихо, чтобы никто не услышал,
добавил:
— Пойдем поговорим.
— В гостинице? — прошептала она ему на ухо, и Сэм
кивнул.
— Я жду тебя там через полчаса, — сказал он и
вслед за Филипом Смитом вышел из здания суда.
Алекс подумала о том, что надо бы позвонить Броку, но она не
представляла, что ему сказать. Он предсказывал, что Сэма не посадят и это
повлечет за собой вполне определенные трудности. Алекс поняла, что больше не в
состоянии его утешать. Хуже того — она не была уверена в своих чувствах.
Прошлой ночью она о многом передумала, да и Брок, как она подозревала, тоже.
После их расставания он ей не звонил.
Сэм неожиданно, без всякого предупреждения, вернулся в ее
жизнь. Это заставило ее еще раз пережить в сознании тот вечер, который они два
дня назад провели в объятиях друг друга, и пробужденные им воспоминания. Алекс
больше ничего не понимала. Она знала, что любит Сэма, но может ли она ему
доверять?
Если с ней снова что-нибудь случится, будет ли он рядом или
опять предаст ее? Что такое его обещания — правда или самообман? И что делать с
Броком? Чем она ему обязана, что она от него хочет? Сейчас, впрочем, дело было
не в Броке. Дело было в Сэме со всеми его сильными сторонами и ошибками. Дело
было в них и в их будущем. Оба понимали, что в жизни не существует никаких
гарантий — только обещания, желания и мечты, и страшная боль, когда эти мечты
разбиваются.
Когда она села в такси, чтобы ехать в «Карлайл», она поняла,
что голова у нее кружится. Сэм нетерпеливо ждал ее на улице, меряя шагами
площадку перед подъездом. Швейцар открыл перед ней дверь, и, войдя в гостиницу,
Алекс посмотрела на Сэма и поняла, что Брок прав. Они любили друг друга. Это
было очень просто.
Сэм на некоторое время забыл правила-игры, а она не
забывала. К лучшему или худшему… Но все, что было между ними, осталось
нетронутым, несмотря на то что Сэм разбил ей сердце, Алекс очень бы хотелось
сказать Броку, что он не прав. Ей хотелось быть выше, чем все происходящее,
измениться, стать современной и очень сильной. Но она не могла. Она была
простой и преданной женщиной, которая все еще любила своего мужа.
— Здравствуй, Сэм, — ласково сказала она.
Сэм взял ее за руку и повел за собой. Его все еще трясло он
не мог отойти от того, что произошло в суде. Это фантастическое везение
сокрушило его.
— Ничего, если я приглашу тебя подняться? —
вежливо спросил он. Алекс с улыбкой кивнула. Они прошли через вращающуюся дверь
в вестибюль.
— Ничего, — тихо ответила она. Итак, они начинали
сначала. Это значило, что им удалось остаться друзьями, несмотря на то что Сэм
причинил ей такую боль. Но Алекс не была уверена в том, что когда-нибудь не
повторится все то же самое. Предсказать будущее не мог никто.
В лифте Алекс встала совсем рядом с ним, спрашивая себя, что
сейчас будет, когда они склеят кусочки своей жизни и забудут то, что произошло,
что они скажут Аннабел и как она развяжется с Броком. Она думала, что разговор
с ним будет трудным, не зная, что Брок, услышав о приговоре из новостей,
паковал чемоданы. Они попрощались накануне, хотя никто из них тогда не
осознавал, что это произошло.
Но когда они поднялись на восьмой этаж и Сэм повернулся,
чтобы посмотреть на нее, все ее беспокойство улетучилось.
Он вынул ключ и долго на него смотрел; потом он перевел
глаза на Алекс, и она улыбнулась. В этой улыбке было все: печаль, истина,
знание, мудрость. Они так многому научили друг друга. Стольким тяжелым урокам.
И Брок был прав несмотря ни на что, Сэм по-прежнему оставался ее мужем.
