— А ты вернешься в пятницу, чтобы отвести меня к мисс
Тилли? — спросила она, глядя на маму огромными зелеными глазами, в то
время как Алекс пыталась восстановить самообладание.
— Я попробую, детка, я тебе обещаю, — хриплым
голосом произнесла она, прижимая к себе дочь и молясь, чтобы не произошло
ничего ужасного. Может быть, доктор Герман ошибается и ей повезет. Прощание с
Аннабел заставило ее почувствовать себя очень беззащитной и испуганной. —
А ты обещаешь мне быть хорошей девочкой и не расстраивать папу и Кармен? Я буду
по тебе очень скучать.
Гораздо больше, чем она думала, сказала себе Алекс,
задыхаясь от слез. Но и биопсия, и то, что за ней могло последовать, должны
были спасти ей жизнь. Она хотела быть с Аннабел как можно дольше. Всегда.
— А почему ты уезжаешь, мама? — грустно спросила
Аннабел. Казалось, она почувствовала, что Алекс чего-то не договаривает.
— Потому что мне нужно. Для работы. — Это звучало
неубедительно даже для ее собственных ушей.
— Ты слишком много работаешь, — мягко сказала
Аннабел. — Когда я вырасту, я буду заботиться о тебе, мама. Я тебе обещаю.
Аннабел была настоящим ангелом, и Алекс с болью в сердце
думала о том, что им придется на некоторое время расстаться.
Мысль о том, что завтра утром она уйдет от своей дочурки в
неизвестность, разрывала ей сердце, и она еще долго прижималась к Аннабел,
прежде чем наконец выключила свет и отправилась готовить обед для них с Сэмом.
Но Алекс очень нервничала и была невыносима. Она могла
думать только о том, что ей предстоит. А Сэм в течение всего обеда
демонстративно обходил эту тему. Закончив есть, он отправился читать какие-то
отчеты, а Алекс еще раз зашла в спальню Аннабел. Ей хотелось немного полежать
рядом со спящей дочерью, почувствовать на щеке ее кудряшки и сладкое дыхание.
Потом, стоя в дверном проеме, Алекс подумала, что девочка похожа на маленького
ангела.
Она вошла в свою собственную спальню с молитвой на устах,
чтобы завтра в больнице произошло чудо. Ей хотелось только одного — жить, даже
если ради этого придется пожертвовать грудью.
Сэм спал перед экраном телевизора, когда она наконец
скользнула в кровать. У него тоже была тяжелая неделя — к ним приезжали с
деловым визитом арабы из Саудовской Аравии. Но он мог бы сказать ей хоть одно
теплое слово по поводу того, что ей предстояло утром. Не обидеться на него было
невозможно. Целый час она пролежала в кровати, мечтая и не решаясь заговорить.
Сэм наконец зашевелился, но только для того, чтобы снять джинсы и джемпер и
лечь рядом с ней.
— Сэм? — ласково позвала она. Ей хотелось, чтобы
он проснулся, чтобы поговорил с ней, обнял ее, даже занялся с ней любовью, но
он был где-то далеко, за миллионы миль от нее, полностью равнодушный к ее
проблеме.
— М-м-м?
— Ты спишь? — Было ясно, что он спал. Алекс хотела
разбудить его, но растолкать мужа было невозможно. — Я тебя люблю, —
прошептала она, зная, что он ее не слышит. Он не слышал ничего, он был в своем
собственном мире — слишком далеком, чтобы помочь своей жене или хотя бы
признать, что с ней происходит что-то страшное. Сэм просто боялся втягиваться
во все это, и Алекс это знала. Но такой одинокой, как сейчас, она себя не чувствовала
никогда. В каком-то смысле он бросил ее на произвол судьбы.
Отправившись перед сном в ванную, она обнаружила то, чего ей
хотелось меньше всего. Вопреки их попыткам двухнедельной давности, вопреки
гормонам, которые она пила, у нее началась очередная менструация. Теперь ее
ждали только биопсия и, возможно, операция. Но не ребенок.
Глава 5
На следующий день Алекс проснулась в шесть утра и некоторое
время бесцельно бродила по дому. Она поставила вариться кофе для Сэма, сделала
какие-то приготовления к завтраку и пошла проведать мирно спящую Аннабел. Сэм
тоже еще спал, и смотреть на них обоих было очень странно. Через полчаса она
уйдет из дома — на несколько часов или несколько дней — чтобы выиграть или
проиграть битву, которая может стоить ей жизни. Это просто не укладывается в
голове, думала она, стоя в дверях детской. Как же она расстанется со своей
маленькой девочкой? Что с ними будет? Только сейчас до нее начало доходить, что
же произойдет с ней этим утром.
Алекс не стала ничего есть и пить, хотя ей очень хотелось
кофе. Стоя в ванной с зубной щеткой в руках, она внезапно почувствовала, как к
глазам подступают слезы. Больше всего на свете ей сейчас хотелось убежать,
спрятаться от всего этого, но от предавшего ее собственного тела скрыться было
невозможно. Так и стояла она, глядя в зеркало, и слезы, которые уже не было сил
сдерживать, свободно бежали по ее щекам.
Отложив щетку, она опустила бретельки своей ночной рубашки.
Шелковая сорочка беззвучно упала на пол, и Алекс увидела в зеркале свои небольшие
плотные груди, которыми она всегда гордилась. Левая грудь была немного больше
правой.
Алекс вспомнила с улыбкой, что Аннабел всегда предпочитала
большую грудь меньшей, когда Алекс ее кормила. Смотреть на свое симметричное и
изящное тело было приятно — Алекс была длинноногая, с тонкой талией и хорошей
фигурой, и никогда не предпринимала никаких особых усилий, чтобы все это
сохранить. Но что будет сегодня? Что, если ей через несколько часов отрежут
одну грудь? Изменится ли она? Может ли случиться так, что Сэм больше никогда не
захочет ее изуродованное тело? Ей хотелось поговорить с ним об этом, услышать
от него, что ему совершенно не важно, сколько у нее будет грудей. Она нуждалась
в этих словах утешения, но ее муж был не в состоянии даже разделить ее тревогу,
постоянно твердя, что у нее все в порядке и что она просто мнительна.
Внезапно Алекс зарыдала — она осознала, что с ней может
произойти. Раньше она не могла вообразить этого в полной мере. Потеря груди
была вполне приемлемой ценой за жизнь, если уж она встала перед таким выбором,
но ей все равно не хотелось ее терять. Трудно было свыкнуться с мыслью, что ее
тело будет деформировано, что она станет похожа на мужчину и вынуждена будет
прибегать к услугам пластической хирургии. Ничего этого ей не хотелось. И
больше всего ей не хотелось терять грудь и болеть раком.
— Доброе утро, — сонно сказал Сэм, залезая под душ
за ее спиной. Он вошел в ванную незаметно, не увидев, что Алекс плачет. Она
неловко отвернулась от него, словно уже стеснялась своего тела, и завернулась в
полотенце.
— Что-то ты сегодня рано встала, — продолжал Сэм.
Просто удивительно! И что это она, действительно, вскочила
ни свет ни заря? Алекс почувствовала, что ей хочется его ударить. Все то
понимание, с которым он всегда относился к ее проблемам, за последние две
недели, казалось, полностью исчезло.
— У меня сегодня операция, — напомнила она; ему
сдавленным голосом.
— У тебя биопсия. Не преувеличивай, — ответил Сэм,
поворачивая кран.
— Когда ты, черт побери, проснешься? — не
выдержала Алекс. — Когда ты поймешь, что, в конце концов, происходит?
