— Иногда семейная жизнь преподносит такие сюрпризы как
подводные камни. Бывает, что ты выдыхаешься, как марафонец на дистанции, и
происходит что-то не то.
— И сейчас у вас, судя по всему, как раз такой
период? — спросила она таким бархатным голосом, что у Сэма внутри что-то
заныло.
— Может быть. Трудно сказать.
— По какой-то определенной причине? Что-то случилось?
— Это долгая история, — почти печально сказал он.
— А вы изменяли своей жене? — нисколько не
смущаясь, выпалила Дафна, и Сэм рассмеялся:
— Вам никто никогда не говорил, что вы несносны? И
красивы… и чувственны… с бархатной кожей…
— Говорили, — ответила она с чарующей
улыбкой. — На самом деле я горжусь этим.
— По-моему, здесь нечем гордиться. — Попытка
приструнить ее не имела никакого успеха. — Мой возраст позволяет мне
делать все что угодно. Я еще недостаточно взрослый человек, чтобы меня
принимали всерьез, и достаточно взрослый для того, чтобы сознавать, что я
делаю. Совсем маленьких девочек я не люблю. А вы?
Разговор легко перескакивал с одной темы на другую. Дафна
откинула назад рассыпанные по голым плечам длинные черные волосы.
Соблазнительная и манящая, она в чем-то напоминала Алекс, а в чем-то была
совсем другой. Гораздо более дерзкая и раскованная, она обладала тем же самым
острым умом и тем же элегантным, худощавым телом. Но чисто внешне она была
гораздо сексуальнее, чем Алекс, и Сэм смущенно признался себе в том, что ему
это нравится. Только бы этого никто не заметил. Дафна не лезла за словом в
карман и без конца подшучивала над Сэмом, вызывая у него желание вернуть ей
шутку, включиться в ее игру — игру, в которой не могло быть проигравших. Но Сэм
прекрасно понимал, что он не может себе позволить подобных игр. Дафна тоже это
знала, но это ее не останавливало.
— А вы? — поддразнил он ее в ответ на вопрос о
юных девушках. — Какие мужчины вам нравятся — молодые или старые?
— Мне нравятся мужчины вообще, — как ни в чем не
бывало ответила Дафна и ласково добавила:
— Но больше всего — Мужчины вашего возраста.
— Как вам не стыдно, — притворно нахмурившись,
подхватил Сэм, — это и так ясно.
— Я всегда выражаюсь ясно, Сэм. Я не люблю терять время
зря.
— Я тоже. Я женат.
— А разве вам это мешает? — Она смотрела Сэму
прямо в глаза, и он понял, что игра пошла в открытую.
— Думаю, что да. Я не играю в такие игры.
— Это плохо. Было бы очень приятно попробовать.
— Мне в жизни нужно нечто большее, чем приятность. Этот
опасный спорт, которым я не занимался уже много лет, подходит только одиноким
мужчинам, которым я, признаться, иногда завидую.
Сэм рассмеялся, глядя ей прямо в глаза. Ему вдруг захотелось
снова стать молодым и свободным. Эта девушка заставила его вспомнить молодость
— пусть ненадолго. У него было такое чувство, как будто он съел пирожное с
давно забытым вкусом.
— Вы мне нравитесь, — честно сказала Дафна. Он
играл в открытую, и это вызывало у нее симпатию. Внезапно она поняла, что
немного завидует его жене.
— Вы мне тоже нравитесь, Дафна. Вы потрясающая девушка.
Вы даже заставили меня пожалеть о том, что я не холостяк.
— Пойдемте с нами на дискотеку после обеда.
— Наверное, мне не стоит этого делать. Но все может
быть.
Сэм улыбнулся, предвкушая то удовольствие, которое он
получит от танца с ней. Однако он сознавал, что это опасно особенно сейчас,
когда Алекс находится в таком положении и когда между ними такие напряженные
отношения.
Но когда, выйдя из ресторана, они обнаружили, что лимузин
уже стоит у входа, Дафна схватила его за руку и втолкнула внутрь, и у Сэма не
хватило душевных сил ей противостоять.
Они поехали в центр, в какой-то ночной клуб в Сохо, о
существовании которого он даже не подозревал. В клубе была очень милая блюзовая
группа, и, сам не заметив как, Сэм оказался в жарких объятиях Дафны, чувствуя,
как ее тело прижимается к нему в полумраке зала. Ему стоило больших усилий
заставить себя вспомнить об Алекс.
— Мне пора, — наконец сказал он. Было уже очень
поздно, и он не мог справиться с ощущением двусмысленности того, что они
делают. Нечего было обманывать себя. Он был женат, она — свободна. Как бы
привлекательна она ни была, он не мог себе этого позволить.
— Вы сердитесь на меня? — ласково спросила Дафна,
когда Сэм расплатился за напитки и собирался оставить ее здесь с Саймоном.
— Конечно, нет. На что я должен сердиться? —
удивился Сэм.
— Сегодня вечером я затеяла с вами опасную игру. Мне не
хотелось вызывать у вас чувство неловкости, — извиняющимся тоном сказала
Дафна.
— Ничего вы не затевали. Вы польстили мне, потому что я
на двадцать лет вас старше. Но поверьте, если бы я мог, я был бы у ваших ног.
— Это вы мне льстите, — с притворной
застенчивостью сказала она, глядя на него такими глазами, что у Сэма защемило
сердце.
— Нет, но мне хотелось бы. — И тут Сэм сказал то,
что не должен был говорить:
— Моя жена очень больна.
Он смотрел в сторону, пытаясь не думать о последствиях того,
что случилось за последние два дня, о тех словах, которые они с Алекс друг
другу сказали.
— Это усложняет мою жизнь. Я не знаю, что произойдет
дальше, — продолжал он.
— Очень больна? — Дафне не хотелось произносить
слово «рак», но Сэм прекрасно понял, о чем она спрашивает.
— Очень больна, — подтвердил он печальным голосом.
— Мне очень жаль.
— Мне тоже. Это непросто для нас обоих и заставляет
меня испытывать некоторую неловкость.
— Я не хочу вносить в это свою лепту, — сказала
она, придвигаясь к нему так близко, что он — не без удовольствия — смог
увидеть, что у нее под юбкой.
— Вы ничего никуда не вносите. Не надо извиняться.
Сегодняшний вечер — самый приятный за последние несколько лет, и мне это очень
нужно.
Сэм снова поднял на нее глаза, и между ними возникло что-то,
очень удивившее его. Это было похоже на настоящее чувство. Игры кончились.
Рядом с ним был человек, с которым он мог поговорить, и внезапно ему
расхотелось уезжать.
— Ну что, последний танец?
Он совсем не собирался этого делать и некоторое время ругал
себя, но потом, танцуя с ней щека к щеке, почувствовал, что совершенно
растворен в нежности, желании и музыке. Ее тело приникло к нему, словно созданное
для него. Началась следующая песня, потом еще одна, и в конце концов он
заставил себя оставить ее. С сожалением он привел ее обратно к Саймону, как
взятую напрокат драгоценность, которую так не хочется отдавать вопреки
необходимости.
