— Как все было здорово, — счастливо улыбаясь,
сказала Алекс Так оно и было в действительности. Хэллоуин стал для них одним из
самых приятных праздников со времени появления на свет Аннабел. До этого
момента это был день как день.
Подумав об этом, Алекс снова опечалилась. Она понимала, что
вряд ли когда-либо сможет иметь детей. Статистика бесплодия после химиотерапии
и нежелательность беременности в течение ближайших пяти лет не оставляли
никаких надежд. Через пять лет ей будет сорок семь. Какие дети могут быть в
этом возрасте?
Кроме того, после курса химиотерапии, проведенного в сорок
два года, вполне могла наступить менопауза. Ей было по-прежнему трудно
воспринимать все эти слова, осознавать их значение, применять их к себе.
Мастэктомия, злокачественная опухоль, химиотерапия, лимфоузлы, метастазы.
Невозможно было поверить в то, что ее словарь так изменился всего за месяц, а
вместе с ним — ее жизнь и брак. Слишком ясно было, что ее болезнь сделала с
ними обоими и с их отношениями.
Сэм совершенно отошел от нее, хотя, конечно же, не
признавался в этом. Он продолжал делать вид, как будто ничего не произошло, что
еще больше удручало Алекс. Как можно починить то, что как будто бы и не
ломалось?
— Ты что, уже спать ложишься? — удивленно спросила
она, увидев, что Сэм преспокойно раздевается. Было только десять часов, и никто
из них не казался усталым, когда они пришли домой полчаса назад.
— А что еще делать? — откликнулся Сэм. — Я
хочу лечь пораньше.
В прежние времена это мог быть романтический вечер, но
сейчас Алекс знала, что он уснет или сделает вид, что уснул, как только она
вернется из ванной. Сэм просто не мог смотреть на нее и справляться со своими
супружескими обязанностями. Алекс поняла, что ей теперь тоже этого не хочется.
Если Сэм не испытывает к ней никакого влечения, она обойдется и без этого — до
конца своих дней, если надо.
Она допоздна читала, и это несколько привело ее в чувство. В
понедельник Алекс должна была вернуться на работу, что тоже подстегивало ее.
Дел — организационных и всяких прочих — накопилось достаточно, чтобы ей было
чем заняться. До начала курса химии у нее оставалось две недели — две недели
хорошего самочувствия и способности делать все, что потребуется, две недели на
то, чтобы привести в порядок свои дела перед тем, как ее жизнь снова покатится
вниз. Ей многое надо было успеть за это время.
В понедельник, отведя Аннабел в садик, она отчасти вновь
почувствовала себя прежней — за исключением того, что Сэм почти не разговаривал
с ней за завтраком. Он даже не оторвался от «Уолл-стрит джорнэл» для того,
чтобы поцеловать ее на прощание, но Алекс уже привыкла к этому.
Теперь у нее были работа и коллеги, с которыми можно было
поговорить. Она никогда не чувствовала себя более одинокой, чем в последние две
недели, и ничего хуже, чем то, что случилось, она представить себе не могла.
— Папа все еще на тебя сердится? — спросила
Аннабел по пути в садик.
Алекс посмотрела на нее с интересом — удивительно, как эта
малышка все замечала.
— Я не знаю. Мне кажется, нет, с чего ты взяла?
— Он стал другим. Он мало говорит с тобой, и никогда не
целует, и приходит с работы очень сердитым.
— Может быть, он просто устал.
— Взрослые, когда сердятся, всегда говорят, что они
устали. Прямо как папа. Я думаю, что так оно и есть. Спроси его.
— Хорошо, принцесса, Я спрошу. На карнавале ты
выглядела просто превосходно. Лучшая принцесса во всем городе!
— Спасибо, мамочка. — Аннабел обхватила ее за шею,
и сердце Алекс дрогнуло. Девочка побежала к садику вместе с другими детьми, и
Алекс, проследив за ней взглядом, проголосовала правой рукой, села в такси и
поехала в центр. Левая сторона иногда побаливала, но она чувствовала себя
человеком впервые за последние две недели. Да, после операции прошло ровно две
недели, почти час в час, а она уже чувствовала себя вполне сносно. По сравнению
с тем состоянием, в котором она была в день операции, Алекс стала просто другим
человеком. Но что будет, когда начнется химиотерапия?
— О, смотрите, кто пришел! — воскликнула Лиз
Хэзкомб, как только увидела Алекс. Обойдя стол, она крепко обняла свою
начальницу.
Войдя в кабинет, Алекс первым делом обнаружила на своем
столе цветы от Лиз, а также аккуратные стояки падок с делами, которые обработал
и закончил Брок — Ого! Похоже, вы тут без меня неплохо справились.
— Даже и не думайте, — усмехнулась Лиз. На столе
лежал огромный список сообщений для Алекс. Большинство из них касалось уже прошедших
процессов, некоторые были адресованы Мэтту или другим партнерам. Брок явно
работал очень тщательно, ничего не забывая. Несколько человек предпочли
подождать возвращения Алекс, чтобы обратиться за помощью именно к ней, и Алекс
села читать этот список, пока Лиз варила ей кофе.
Когда Лиз вернулась, Алекс подняла глаза и улыбнулась ей.
Как хорошо она чувствовала себя в своем рабочем кресле, среди друзей! Как
здорово было снова ощущать себя нужной. Правда, она уже утром немного устала,
но это было ничто по сравнению с тем, что она опять может заниматься своей
работой.
— Как вы себя чувствуете? — тихо спросила Лиз,
ставя перед ней кофе.
— Хорошо. На самом деле просто замечательно. Я даже
удивлена. Правда, я быстро устаю.
— Со временем это пройдет. Не торопите события. —
Лиз вернулась за свой стол, а Алекс некоторое время просто сидела и
осматривалась, наслаждаясь воздухом своего кабинета. Ей было приятно просто
находиться здесь. Усевшись в кресло, она сделала глоток горячего кофе. И не
успела она распробовать его вкуса, как в дверь просунулась голова Брока.
— С возвращением, — сказал он.
— Спасибо, — с теплой улыбкой ответила Алекс. Ее
коллега, как никогда раньше, был похож на большого светловолосого ребенка. В
очках, с ниспадавшей на лоб прядью волос, он осматривал Алекс озорным взглядом.
— Похоже, пока меня не было, ты переделал всю мою
работу. Может быть, мне вообще на пенсию уйти?
— Только попробуй. Самое трудное я приберег для тебя.
Между прочим, Джек Шульц звонил раз двести, чтобы просто
поблагодарить тебя.
— Я рада, что мы выиграли, — улыбнулась
она. — Он этого заслуживал.
— И ты тоже. — Брок не видел, чтобы кто-нибудь
работал так самоотверженно, как она, когда готовила этот процесс. Теперь он
знал, как ей было нелегко. Брок был сообразительным человеком и догадался, что
Алекс серьезно заболела. Он знал, что она перенесла операцию, но не имел
понятия о том, что же произошло. Лиз отвечала на его расспросы очень лаконично,
но в глазах ее было нечто, заставлявшее Брока предположить, что это не простуда
и не аппендицит.
— Чем ты сегодня займешься? — спросил Брок. На его
взгляд, Алекс похудела и выглядела немного усталой, но не менее красивой.
