— Может быть, в Бразилию… или на безлюдный остров рядом
с Таити… в какое-нибудь солнечное и пробуждающее чувства место, где ты будешь
принадлежать только мне, окруженная тропическими цветами и ароматами. —
При этих словах Сэм почувствовал, как ее рука касается его под столом. —
Да вы, оказывается, невоспитанная девочка, мисс Дафна Белроуз.
— Может быть, в ближайшее время ты в этом убедишься.
Я начинаю чувствовать себя девственницей, — поддразнила
она, ;; заставив Сэма покраснеть.
— Прости меня, — вздохнул Сэм. Он понимал, что
только усложняет жизнь всем окружающим, но и чувства вины преодолеть не мог.
— Не надо извиняться, — серьезно сказала
Дафна. — Тем ценнее для меня будет тот момент, когда ты в конце концов
окажешься в моих объятиях.
Она проговорила эти слова очень уверенно, считая, что это
вопрос времени. Но эта удивительная девушка готова была ждать. Сэм — один из
самых лакомых кусочков, которые мог предложить ей блестящий и загадочный
Нью-Йорк, один из самых удачливых его жителей — стоил того, чтобы подождать.
Даже здесь, в этом захолустном ресторанчике, его все
узнавали, все с ним здоровались, а метрдотель, увидев их, решил, что это
звездный час его заведения. Сэм Паркер был самой богатой добычей среди всех
обитателей Уолл-стрит.
— Откуда у тебя столько терпения? — спросил он,
когда они заказали десерт, а Сэм взял в придачу к нему единственную в ресторане
бутылку «Шато д'Икем» за двести пятьдесят долларов.
— Я же говорю тебе, — объяснила она,
заговорщически понизив голос, — потому что я тебя люблю.
— Ты с ума сошла, — сказал Сэм, нагибаясь и целуя
ее. — За маленькую кузину Саймона, — невинным тоном добавил он,
поднимая бокал с изысканным вином. Ему хотелось бы сказать совсем другое: «За
любовь всей моей жизни», но он не стал этого делать. Это было бы слишком
нечестно по отношению к Алекс. Как же это могло с ним случиться? Как могла
Алекс заболеть раком, а он в это же время влюбиться в кого-то другого? Он
совершенно не мог понять, что эти два события связаны между собой.
— Когда-нибудь я как следует отблагодарю Саймона.
Теперь уже Сэм говорил голосом заговорщика, и Дафна
рассмеялась:
— Или как следует отругаешь. В этом недостаток всей
нашей прелюдии. Ты слишком многого от меня ожидаешь. Откуда ты знаешь — вдруг я
потом тебя разочарую?
— Вряд ли, — уверенно произнес он, мечтая заняться
с ней любовью прямо здесь. Каждая секунда, которую они проводили вместе,
заставляла все его тело ныть от желания.
Он проводил ее до дома пешком, как всегда, отказавшись
подняться к ней. Они никак не могли расстаться, целуясь на пороге. Дафна нежно
обняла его, а руки Сэма блуждали по всему ее телу.
— Ты не забыл, что можно подняться наверх? —
прошептала она, подкрепляя свои слова соблазнительными движениями рук и губ.
Сэм чувствовал, что вот-вот взорвется от желания. — Я думаю, что соседи
почувствуют огромное облегчение.
— Для меня это точно будет большое облегчение, я тебя
уверяю. Я не знаю, как долго я буду в состоянии все это выдерживать, —
откликнулся Сэм, награждая ее еще одним страстным поцелуем отчаяния.
— Надеюсь, что недолго, мой милый Сэм, —
прошептала Дафна прямо ему в ухо, обхватив руками его ягодицы и прижав его к
себе. Сэм почувствовал, что она вся дрожит, и весь зашелся от желания,
обнаружив, что, несмотря на холодную ноябрьскую погоду, на ней не было никакого
белья. Чтобы противостоять этому невыносимому искушению, ему пришлось призвать
на помощь все свои силы.
— Ты меня убиваешь, — произнес он, с трудом
справившись с приступом истерического смеха. — И потом, ты заболеешь
пневмонией.
— Тогда согрей меня, Сэм.
— Господи, как же я тебя хочу, — повторял Сэм,
закрыв глаза и прижимая ее к себе.
В конце концов он сумел оторваться от нее, хотя и с огромным
трудом. Чтобы прийти в себя, он прошел пешком двадцать пять кварталов до дома.
Было около полуночи, и Алекс спала мертвым сном под включенной лампой. Сэм
долго стоял рядом с постелью и смотрел на нее, мысленно прося прощения у своей
несчастной жены, но сердце его стремилось не к Алекс, а к Дафне. Он тихо
выключил свет и лег. Однако в шесть часов утра его разбудил странный резкий
звук, скрежещущий и механически повторявшийся. Сэм попытался не обращать на
него внимания и уснуть снова, но это ему не удавалось. Сначала он подумал, что
это какая-то машина или будильник. Может быть, лифт сломался? Но что бы это ни
было, звук не прекращался. В конце концов ему все-таки пришлось проснуться, и
он понял, что это Алекс неудержимо рвало в ванной.
Некоторое время он лежал не шевелясь, раздумывая, стоит ли
ему встревать в это дело, но потом все-таки встал и дошел до двери в ванную.
— У тебя все в порядке? — спросил он.
— Все отлично, спасибо, — ответила Алекс после долгого
молчания. Своего чувства юмора она не утратила, но остановить позывы к рвоте не
могла.
— Ты съела что-нибудь не то? — Даже теперь Сэм не
признавал, что все дело в ее болезни.
— Я думаю, что это химия.
— Позвони врачу.
Алекс кивнула и снова наклонилась над унитазом. Сэм пошел
принять душ в комнате для гостей. Вернувшись через полчаса, он застал Алекс
лежащей на полу в ванной с закрытыми глазами и мокрым полотенцем на голове.
Рвота прекратилась, но она была в совершенно изможденном состоянии.
— Ты случайно не беременна?
Не открывая глаз, Алекс покачала головой. У нее даже не было
сил огрызнуться на него. Менструация у нее была перед операцией. «Голубой» день
уже прошел, но Сэм даже не разговаривал с ней, не говоря уже о том, чтобы
делать детей. Как он может думать, что она беременна? И потом, ей делают
химиотерапию. Нет, он просто дурак. Он был неглупым человеком, но когда дело
дошло до рака, вся его сообразительность куда-то исчезла.
Алекс собралась с силами и на четвереньках доползла до
телефона. Доктор Уэббер сказала ей, что такая реакция на первый сеанс бывает
довольно часто, хотя ей и жаль, что с Алекс это произошло. Она предложила ей
осторожно поесть, чтобы небольшое количество пищи укрепило ее желудок, и
обязательно принять таблетку, невзирая на рвоту. Пропускать прием было нельзя.
Врач предложила ей еще одно лекарство от рвоты, но Алекс боялась перегружать
свой и без того измученный организм химикатами, поскольку у дополнительных
препаратов тоже могли оказаться побочные эффекты.
— Спасибо, — выдохнула Алекс, чувствуя, как
подкатывает очередной приступ рвоты. На этот раз он продолжался всего несколько
минут. Теперь из нее выходила только желчь. У нее было такое ощущение, как
будто ее вывернули наизнанку. Одевание заняло у нее целую вечность, и на кухню,
где Сэм и Аннабел мирно завтракали, она пришла совершенно зеленая.
Сэм сам одел дочку и не подпускал ее к матери.
