Они договорились с врачами из главной городской больницы.
Алекс ратовала за то, чтобы все произошло естественным путем, собираясь
смаковать каждое мгновение родов. Ей было тридцать девять, и она понимала, что
вряд ли решится на второго ребенка, поэтому ей не хотелось ничего пропускать.
Несмотря на то отвращение, которое Сэм испытывал к
больницам, он посещал школу Ламаза
[1]
вместе с ней и собирался
присутствовать при родах.
Через три дня после назначенного срока, когда они с Сэмом
обедали в «Элейн», у Алекс отошли воды, и они быстро поехали в больницу, откуда
их отправили домой, потому что сами роды еще не начались. Они делали все так,
как им советовали инструкторы. Алекс попробовала немного поспать, потом стала
ходить по квартире, Сэм тер ей спину, и все казалось им приятным и легким.
Ничего трудного — такого, с чем она не могла бы справиться, — в этом не
было. Потом они лежали в постели и говорили о том, как странно прийти к этому
чуду спустя тринадцать лет после свадьбы. Сэм посмотрел на часы и попытался
вычислить, когда же наконец появится ребенок.
Вскоре они уснули, и когда Алекс разбудили схватки, она
отправилась в ванную и приняла теплый душ, как ей было ведено, чтобы понять,
остановятся схватки или усилятся. Она стояла под душем около получаса, засекая
интервалы между схватками, а потом — внезапно, без всякого предупреждения —
началась тяжелая стадия родов. Алекс с огромным трудом вышла из ванной и еле
добралась до постели, чтобы разбудить спавшего мертвецким сном Сэма. Она стала
трясти его за плечо, заливаясь слезами от ужаса, пока он наконец не проснулся и
не воззрился на нее округлившимися глазами.
— Началось? — спросил он, вскакивая с кровати.
Некоторое время он мотался по комнате в поисках брюк, чувствуя, как равномерно
ухает его сердце, пока наконец не нашел их на стуле. Алекс согнулась от боли
пополам, ухватив его за руку и сотрясаясь от стонов.
— Слишком поздно… Ребенок сейчас родится, — в
ужасе повторяла она, сразу забыв все полученные уроки. Она была слишком стара
для этого, и это было слишком больно, и ей уже не хотелось никаких естественных
родов.
— Здесь? Он родится здесь? — растерянно спрашивал
Сэм, не в состоянии поверить.
— Не знаю… Я… это… о Господи, Сэм… это ужасно… я с этим
не справлюсь…
— Справишься, не волнуйся… В больнице тебе дадут
лекарства… Не беспокойся… лучше надень что-нибудь.
В конце концов Сэм помог ей одеться и нашел ее туфли.
Он никогда не видел свою жену в таком тяжелом состоянии.
Было четыре часа утра. Швейцар вызвал им такси, и Алекс с
трудом вошла в приемный покой, где ее уже ждал врач. Он остался вполне доволен
течением родов, чего нельзя было сказать об Алекс. Сэм и не подозревал, что его
жена способна кричать таким диким голосом, требуя наркоза, и впадать в
истерическое состояние после каждой схватки. Однако понемногу она успокоилась,
и через два часа после ее прибытия в больницу уже началась стадия потуг. Сэм
обнимал ее за плечи, и все, кто находился в комнате, пытались поддержать ее.
Казалось, это будет продолжаться вечно, но уже через полчаса новоиспеченные
родители увидели крохотное личико рыжеволосой Аннабел. Девочка немедленно
издала оглушительный крик, а затем, словно удивившись самой себе, посмотрела на
Сэма. По щекам супругов текли слезы. Новорожденная смотрела на отца так, как
будто она искала его долгое время и наконец нашла. Затем Аннабел передали
матери, и Алекс, переполненная чувствами, о которых ей раньше и не приходилось
мечтать, бережно взяла свою дочь на руки Она испытывала именно то, о чем ей
приходилось слышать от других людей, и поражалась тому, насколько бедна была бы
ее жизнь, если бы она не приобрела этот опыт. Через час Алекс уже кормила
Аннабел и нянчилась с ней так, как будто занималась этим всю жизнь. Сэм
беспрестанно щелкал фотоаппаратом, утирая слезы радости, — ни он, ни она
были не в состоянии поверить, что на них свалилось такое счастье. Произошло
чудо, которого могло бы и не быть. Словно мудрое Провидение излечило их от
собственной глупости, показав им настоящий смысл жизни.
Первую ночь жизни своей дочери Сэм провел в больнице.
В основном они с Алекс смотрели на Аннабел, по очереди держа
ее на руках и перепеленывая. Сэм восхищенно наблюдал за процессом кормления,
думая про себя, что это самое красивое, что он когда-либо видел. Глядя на
дочку, они оба решили, что теперь хотят второго ребенка. Трудно было поверить,
что они чуть было не лишили себя этого несказанного благословения. Сэм не мог
понять, как Алекс, только что прошедшая через все муки родов, могла хотеть
повторения, но она была тверда в своем намерении. Перегнувшись к нему через
спящую Аннабел, чтобы поцеловать, Алекс сказала:
— Я хочу еще одного.
— Ты шутишь, — ответил Сэм, удивленный, но
довольный. Он, впрочем, признавался себе в том, что думает о том же самом.
Конечно, он предпочел бы, чтобы второй ребенок оказался мальчиком, но еще одна
девочка — это тоже неплохо.
Эта девочка была просто красавица. Сэм постоянно брал в руку
ее тоненькие пальчики, а Алекс их все время целовала. В первый же день
существования Аннабел родители были совершенно очарованы ею.
Когда они вернулись домой из больницы, это состояние
очарованности так и не прошло, и Аннабел росла, окруженная постоянным
восхищением мамы и папы. Сэм старался приходить домой пораньше. Когда Аннабел
исполнилось три месяца, Алекс не без сожаления вернулась к работе. Она пыталась
продолжать кормить девочку, но нерегулярность ее рабочего расписания не
позволяла ей делать это.
Однако она забегала домой во время перерыва на ленч и дала
себе слово в те дни, когда не было процессов, покидать офис ровно в пять и
работать дома, после того как Аннабел уснет. А по пятницам она уходила в час, а
там хоть трава не расти. Эти непривычно ранние для нее приходы домой
превратились для Алекс в своего рода культ. Аннабел платила своим родителям
настоящим обожанием. Она была солнцем, осветившим их жизнь, а для нее они были
смыслом существования. Они наняли няню по имени Кармен, однако тот из них, кто
первый приходил с работы, немедленно брал бразды правления в свои руки.
Казалось, Аннабел ждала этого момента как манны небесной, издавая радостные
крики всякий раз, когда видела кого-то из родителей.
Кармен нравилось работать у Паркеров. Они были прекрасными
людьми, да и в Аннабел она была просто влюблена.
Она гордилась тем, у каких значительных людей она работает,
рассказывала всем, как много и как успешно они трудятся.
Имя Сэма постоянно упоминалось в финансовой хронике газет.
Проводимые им сделки были самыми выгодными. А Алекс несколько раз показывали по
телевидению в репортажах о тех или иных громких делах. Кармен это откровенно
нравилось.
