— Господи, да почему же ты во всем обвиняешь свою
болезнь?! — нервно воскликнул Сэм. Одно название этой болезни выводило его
из себя. — При чем здесь это?
— С этого все началось, Сэм. До того как мне поставили
диагноз, все было в порядке.
— Откуда ты знаешь? Может быть, это просто послужило
катализатором. Мне иногда кажется, что нас довели до этого три года секса по
расписанию и гормоны.
Раньше ему это в голову не приходило, но на самом деле все
было возможно.
— Хочешь проконсультироваться у психотерапевта? —
повторила Алекс, но Сэм только покачал головой:
— Нет, не хочу. Я хочу справиться с этим сам. —
Ему хотелось только одного — Дафну. Это было его лекарство, его спасение, его
свобода.
— Я не уверена, что ты сможешь, Сэм. Так же как и я. Ты
уйдешь? — спросила она, явно нервничая. Другого ответа, кроме
положительного, она ожидать не могла.
— По-моему, не стоит делать этого из-за Аннабел,
особенно перед Рождеством и ее днем рождения.
Алекс хотелось закричать: «А я?» — но она сдержалась.
— Я хочу некоторой свободы, — продолжал между тем
Сэм. — Я считаю, что мы должны жить своей жизнью, не раздражая друг друга никакими
объяснениями. Давай вернемся к этому разговору месяца через два, после дня
рождения Аннабел.
— А что мы ей скажем? — поинтересовалась Алекс,
пытаясь скрыть свое отчаяние.
— Придумай. Пока мы живем вместе, я уверен, что она
ничего не заметит.
— Не рассчитывай на это. Сегодня она меня спросила,
почему мы все время друг на друга кричим. Она все понимает, Сэм. Она же не
дурочка.
— Тогда мы должны сдерживаться в ее присутствии, —
произнес Сэм упрекающим тоном, вызвав у Алекс желание ударить его. Он перестал
быть тем человеком, которого она любила и привыкла называть своим мужем. Но
ради Аннабел она теперь должна была делать вид, что все в порядке.
— По-моему, это будет труднее, чем ты думаешь, —
честно сказала Алекс, посмотрев на мужа. После почти семнадцати лет брака ей
казалось невозможным делить одну комнату, как соседям.
— — Все будет зависеть от нас. Кроме того, в ближайшие
несколько месяцев мне предстоит множество командировок.
— По-моему, твой бизнес претерпел драматические
изменения, — заметила Алекс, стараясь не думать об их разбившейся
вдребезги семейной жизни. — Что там у тебя происходит?
— Саймон просто открыл для нас новые горизонты.
— Я все-таки считаю, что ты должен относиться к нему
настороженно, Сэм. Может быть, вначале твое чутье тебя не подводило.
— А я считаю, что у тебя паранойя, и я не намерен
обсуждать с тобой мои дела.
— Я вижу. И что мы теперь будем делать? Просто
здороваться и прощаться в коридоре? А как насчет совместных обедов?
— А почему бы и нет, если мы к этому моменту будем оба
приходить с работы? Я не думаю, что надо так резко все менять, особенно если
дело касается Аннабел. Но я перееду в комнату для гостей.
— И как ты намерен ей это объяснить? — с интересом
спросила Алекс. Казалось, он все уже просчитал раньше. Теперь она не намерена
была ему доверять, так же как и его новому партнеру, Саймону. Готовя документы
Саймона, когда он должен был стать партнером Сэма, она поняла, что он ей не
нравится, как не нравятся и его требования.
— Поскольку ты так плохо себя чувствуешь, — с издевкой,
как будто она симулировала свои приступы рвоты, сказал Сэм, — она, я
уверен, поймет, что я просто не хочу тебе мешать.
— Очень мило с твоей стороны, — холодно сказала
Алекс, мужественно скрывая всю ту боль и разочарование, что она
чувствовала. — Наверное, нам предстоит интересная жизнь.
— Мне это кажется единственно возможным решением.
По крайней мере это хороший компромисс.
— Между чем и чем? Между тем, чтобы уйти от меня из-за
того, что мне отрезали грудь, и тем, чтобы бросить меня в беде, потому что тебе
страшно? Что это за компромисс, Сэм? Разве ты сделал хоть одну попытку помочь
мне, когда все это произошло?
Все то, что она сегодня услышала, рассердило и больно ранило
ее. Он был прав. Действительно, это было все равно что попасть под удар молнии,
и Алекс знала, что рубец от этого удара не заживет никогда.
— Мне жаль, что ты видишь все это именно в таком свете.
Но мы должны стараться сохранить наши отношения ради
Аннабел.
— А по-моему, мы стараемся обмануть и ее, и самих себя.
Кого ты хочешь надуть, Сэм? Наша семья распалась.
— Я не готов к тому, чтобы развестись с тобой, —
объявил Сэм, и Алекс опять захотелось встать с постели и ударить его.
— Очень благородно. А почему бы, собственно, и нет?
Ты боишься, что это будет выглядеть некрасиво? Бедной Алекс
отрезали грудь, но ты не можешь уйти от нее сразу же? Ну конечно, лучше
подождать несколько месяцев. На самом деле ты действительно можешь подождать
полгода, пока не кончится курс химии, а потом все подумают, что ты просто не
хотел бросать меня в трудный период. Господи, Сэм, до чего же ты отвратительно
себя ведешь. Ты самый большой мошенник во всем городе, и мне плевать, что ты
пытаешься от кого-то это скрыть. Я-то все равно знаю. И ты знаешь. И этого
вполне достаточно. Иди ко всем чертям, Сэм. Разговор окончен.
— Почему ты так во всем уверена? Я даже тебе
завидую, — признался Сэм. Он хотел освободиться от нее, но не был готов
уйти. Больше всего его устраивал вариант полной свободы при отсутствии
ответственности. Ему хотелось всего — и Дафны, и возможности вернуться к Алекс,
может быть, через год. Расставаться со своей женой навсегда он не стремился.
— Ты меня сам во всем убедил, — сказала она,
отвечая на его вопрос. — С того времени как мне сделали операцию, ты
ведешь себя как последнее дерьмо. Я могу объяснить это только тем, что тебе
трудно справиться с навалившимся кошмаром, но знаешь ли что, Сэм? Это уже
старо. Мне надоело находить оправдания твоим поступкам: «Он устал… это слишком
неожиданно… и слишком тяжело… это напоминает ему его мать… он не может с этим
справиться… ему слишком страшно…» Все это жалкие извинения, Сэм.
Слезы навернулись у нее на глаза, пока она говорила все это,
да и Сэм чуть не плакал.
— Прости меня, Алекс. — Он отвернулся от жены, а
она заплакала — очень тихо, так, что он не слышал. Как все ужасно складывалось
с того самого дня, когда у нее обнаружили затемнение на маммограмме! Все это
было на редкость несправедливо, но все равно с этим надо было жить.
— Прости меня, — повторил он, посмотрев на нее, но
даже не пошевелившись, чтобы утешить ее.
Затем он вышел из комнаты, и Алекс слышала, как он ходил по
кабинету, а через полчаса хлопнула входная дверь.
