Сэм не сказал ей больше ни слова — он просто ушел и в
течение нескольких часов гулял. Дойдя до реки, он постепенно стал сворачивать к
югу, пока не оказался на 53-й улице. Он знал, чего ему хочется, и спросил себя,
не для того ли он разрушил свою семейную жизнь, чтобы получить это. Но думать
об этом сейчас было уже поздно. Он сделал то, что должен был сделать — или
хотел. Сейчас было не время склеивать разбитое — Сэму было только очень жаль,
что он причинил боль Алекс. Но ведь и она сделала ему больно, пусть даже и не
по своей вине. Как ни странно, Сэму казалось, что она его предала.
Сэм зашел в телефонную будку на 2-й авеню, хотя знал, что
звонить бессмысленно. Ведь она же уехала на праздник в Вашингтон. Но Сэму
хотелось услышать ее голос — хотя бы на автоответчике — и сказать, что он любит
ее.
Но она подняла трубку на втором гудке, заставив Сэма
потерять дар речи от изумления.
— Дафна?
— Да, — ответила она сонным и чувственным голосом.
Было уже далеко за полночь, и он ее явно разбудил. — Кто это?
— Это я. Что ты делаешь дома? Я был уверен, что ты в
Вашингтоне на Дне благодарения.
Дафна рассмеялась, и Сэм легко представил себе, как она лениво
потягивается. Стоя в телефонной будке, он уже успел замерзнуть.
— Я уже приехала. Мы там устроили потрясающий ленч, где
я в прямом смысле слова объелась, а потом ходили на каток. Сегодня вечером я
прилетела домой. Все мои приятели завтра разъезжаются. Мы и не планировали
провести вместе уик-энд. А ты где находишься?
Сэм не звонил ей с того дня, когда Алекс начали делать
химиотерапию, а Дафна только несколько раз разговаривала с ним на работе. В
конце концов, он был женатым человеком, и Дафна вела себя очень осторожно. Она
была слишком" умна, чтобы вести себя иначе, и уважала его обстоятельства.
Он ответил на ее вопрос озорным хихиканьем:
— Я уже всю задницу себе отморозил. Я в телефонной
будке на углу 53-й улицы и 2-й авеню. Я очень долго гулял и вот решил позвонить
тебе.
— Что ты там делаешь, скажи на милость? Приходи, я
напою тебя чаем. Честное слово, я тебя не покусаю.
— Ловлю тебя на слове, — сказал Сэм, а потом очень
несчастным и разбитым голосом добавил:
— Я очень по тебе соскучился.
— Я тоже по тебе соскучилась, — тихо и более
сексуальным тоном, чем когда-либо, ответила Дафна. — Как твой День
благодарения?
— Довольно мерзко, даже говорить не хочется. Ей было
плохо. И всем нам было тяжело, Аннабел прежде всего… Знаешь, мы долго
разговаривали сегодня вечером… Я тебе расскажу.
Слушая его, Дафна поняла, что что-то изменилось. Внезапно
Сэм стал вести себя более свободно и явно более открыто. Его голос был усталым
и печальным, но при этом в нем появилась какая-то оптимистическая нотка.
— Поднимайся, пока совсем не замерз.
— Хорошо.
Ее дом был всего в квартале от телефона, и весь путь до ее
дверей Сэм пробежал бегом. Внезапно он понял, что это единственное место, где
ему действительно хочется быть. Так было с самого первого момента, когда он ее
увидел. Дафна была воплощением юности, здоровья, красоты и совершенства.
Сэм нажал на кнопку домофона, и она впустила его. Он взбежал
вверх по лестнице, как подросток, но то, что он увидел, когда Дафна открыла ему
дверь, заставило его застыть на месте. Ее роскошные черные волосы были
рассыпаны по плечам, закрывая одну грудь. На ней была тонкая ночная рубашка из
хлопчатобумажного кружевного шитья, через которую было прекрасно видно ее
великолепное тело. Не говоря ни слова, Сэм рванулся к ней, еле успев прикрыть
за собой дверь.
В квартире было уютно и тепло. Не теряя времени, Сэм снял с
Дафны рубашку и откинул ее волосы за спину. И тогда его восхищенному взору
открылись изящные груди, тонкая талия, длинные, безупречной формы ноги и
восхитительное место их соединения.
— О Господи, — только и мог выговорить он.
В спальне горел только ночник, и Сэм уложил ее на пуховую
постель, которую она привезла с собой из Англии. Такая красота ему и не
снилась; ее чувственность превосходила все его ожидания, а в опытности она
могла соперничать с самой искушенной гетерой. Доводя его до вершин экстаза и
искусно возвращая обратно, Дафна заставила его взорваться внутри нее не менее
пяти раз, пока за окном не забрезжил рассвет. Это была самая чудесная ночь в
его жизни. Сэм зажег огонь в камине и занимался с ней любовью на ковре перед
ним. Потом он снова перенес ее на кровать, а потом — в ванную. Они любили друг
друга до утра, а потом еще и еще раз, а когда в полдень они проснулись, Сэм не
мог поверить, что он все еще хочет свою великолепную подругу и способен войти в
нее. Но мягкие, шелковые губы Дафны проделали путь от живота к бедрам Сэма,
пока не нашли то, что искали, и он, застонав от удовольствия, вошел в ее рот с
яростным трепетом.
— О Господи… Дафна… Ты смерти моей хочешь, —
бормотал он счастливым голосом, — но зато какая это смерть…
Потом он крепко обнял ее, не веря своему счастью. Они ждали
этого момента почти два месяца, но Сэм не хотел приходить к ней, пока не
почувствует себя свободным от Алекс.
Сейчас он освободился, и в мире не было другой женщины,
которую он желал так, как Дафну.
— Я люблю тебя, — прошептал он, прежде чем снова
провалиться в сон в ее объятиях. Дафна лежала к нему спиной, крепко прижав к
его бедрам свои очаровательные круглые ягодицы, но на этот раз он был пресыщен.
— Я тоже тебя люблю, — ответила она с улыбкой.
Он стоил того, чтобы его подождать. Она всегда это знала.
Обхватив ладонями ее прелестные грудки, Сэм подумал о том,
как ему повезло, а потом мирно уснул, стараясь не вспоминать об Алекс.
Глава 14
Из одной только вежливости Сэм позвонил Алекс вечером в
пятницу и сказал, что не придет домой до понедельника. Он не объяснил, где
находится, а Алекс не стала задавать никаких вопросов. Пообещав периодически
звонить, он поговорил с Аннабел и сказал, что скучает. Сэм спрашивал себя,
догадывается ли Алекс о том, где и с кем он, но не позволял себе об этом
думать. Потом они с Дафной отправились в «Блумингдейл» и накупили кучу одежды:
полдюжины рубашек, джинсы, вельветовые брюки, пиджак, носки, нижнее белье и
свитер. Кроме того, он купил бритву и все прочие туалетные принадлежности.
Возвращаться домой и видеть все то, что там происходило, ему не хотелось. Он
хотел только одного — быть наедине с Дафной.
Этим вечером он сам приготовил им обед. Дафна говорила, что
якобы помогает, но на самом деле фланировала по кухне в чем мать родила. В
итоге Сэм чуть не сжег все, что приготовил. Большая часть обеда так и осталась
в микроволновой печи, а влюбленные отправились в спальню. В полночь она сделала
ему омлет. Но в основном они занимались тем, что узнавали друг друга все больше
и больше. Они говорили всю ночь, ели сделанный Сэмом попкорн и смотрели старые
фильмы, прерываясь в самых патетических местах на то, чтобы заняться любовью.
