— Ты такая красивая, — ласково сказал он в ее
волосы. — Ты само совершенство, Алекс, такая смелая и… я очень высоко тебя
ценю. Ты просто потрясающая, — добавил он, чуть отстраняя ее от себя,
чтобы посмотреть на нее.
— С одной грудью или с двумя? — спросила она со
смущенной улыбкой, вспомнив, почему она решила показать ему свое тело. Надо
сказать, что такой реакции она не ожидала.
— Я люблю тебя такой, какая ты есть. Ты была
права, — продолжал он, снова прижимая ее к себе и ощущая тепло ее
тела. — Я люблю тебя любой.
Брок был в некотором замешательстве. Их взаимное доверие
стало невероятно сильным и особенным.
— Я не думала, что ты об этом заговоришь, — тихо
сказала она. — А я-то хотела, чтобы ты объективно высказал свое мнение.
Алекс чувствовала, что его прикосновения взволновали ее, и
удивилась самой себе. Их отношения так долго были целомудренными, что она была
не готова к внезапному взрыву чувственности и любви.
— А я что, по-твоему, делаю? — прошептал он,
покрывая поцелуями ее лицо. — Ты очень, очень красива, и я хочу тебя всю…
И с этими словами Брок поцеловал ее — очень медленно, с нежностью,
которой Алекс никогда ранее не испытывала.
Одной рукой Брок ласкал ее оставшуюся грудь, а второй нежно
коснулся рубца, а потом, скользнув по животу, обнял за талию. Руки у него
оказались очень сильными. Алекс почувствовала прилив захватывающего дух
желания, и в этот момент Брок поцеловал ее более властно.
— Брок… что мы делаем? — спросила она, не в
состоянии собраться с мыслями. Впрочем, еще через мгновение она поняла, что
этого и не стоит делать. — Что мы… что… о-о-о…
Брок расстегнул ее джинсы и скользнул в них рукой, а потом
медленно снял их при помощи Алекс. Его руки осторожно исследовали ее ноги,
бедра и то, что между ними. Алекс сняла с него одежду, и через несколько минут
он уложил ее на кушетку перед горящим камином в гостиной этого уютного домика,
в который он привез ее уже во второй раз. Брок покрывал ее тело поцелуями,
двигаясь от груди и рубца на юг, пока Алекс не застонала от этих прикосновений.
«О, Брок… О, Брок…» — шептала она, не в силах поверить в то, что происходит.
Как они могут? Он ведь всего лишь близкий друг. Но когда он вошел в нее, он
стал чем-то большим — частью ее жизни, ее тела. Комната наполнилась долгими,
нежными стонами бесконечного желания. Они долго любили друг друга; поленья
мирно потрескивали в камине, иногда рассыпаясь искрами.
Наконец Брок издал грудной вопль, а Алекс содрогнулась. И
после этой одновременной кульминации они долго лежали в объятиях друг друга,
безмолвные и потрясенные. Брок желал ее долго, а Алекс не осознавала, что он
чувствует. Просто им надо было созреть, как двум деревьям, переплестись
ветвями, срастись корнями и стать одним существом, чтобы никогда не
разделяться.
— Господи, да что же это такое? — лениво
улыбнулась она в ответ на его очередной поцелуй.
Брок привлек ее к себе, не потрудившись даже извлечь из нее
орудие своей страсти.
— Хочешь, чтобы я объяснил? — поинтересовался
Брок. — Ты не знаешь — и никогда не узнаешь, — как я мечтал об этой
минуте. Ты никогда не узнаешь, как я тебя люблю и как я молился о том, чтобы ты
ко мне пришла.
— Да где же я-то была все это время? — спросила
она, глядя на него удивленным и безоблачно счастливым взглядом. Это был самый
радостный момент в его жизни. Брок был чувственным, нежным и невероятно
сексуальным. И они так долго были друзьями, что полюбить его не составляло
особого труда. Теперь она чувствовала, что связана с Броком до конца своих
дней. — Как же я не замечала, что ты ко мне что-то испытываешь? —
спрашивала она, ругая себя за собственную глупость и слепоту.
— Ты была слишком занята своей рвотой.
— Это точно, — улыбнулась она. — Я рада, что
в конце концов я сделала нечто более утонченное — я имею в виду стриптиз.
Внезапно Алекс рассмеялась своей наивности. Ей ни разу не
приходило в голову, что их отношения так далеко зайдут, но теперь она была рада
такому повороту событий. Трудно было поверить в то, что ее хотели — с ее
«уродством» и рубцом. Она ведь даже не пыталась от него это скрыть. Вдруг. Брок
снял с нее парик и отложил его в сторону. Между ними не должно было быть ничего
неестественного.
— Похоже, мне теперь не нужно делать пластическую
операцию, раз у меня есть молодой мужчина. Ведь выбор был именно таким, если я
не ошибаюсь? — с улыбкой сказала она, но потом добавила обеспокоенным
голосом:
— А ты понимаешь, как я чудовищно стара, дурачок? Я на
десять лет старше тебя.
Можно сказать, что я тебе в матери гожусь.
— Ерунда. Ты ведешь себя так, как будто тебе
двенадцать.
Без меня тебе придется трудно, — откровенно, без
заносчивости и притворства сказал он.
— Похоже, ты прав. Но все-таки я старше.
— А мне плевать.
— У тебя не правильная позиция. Когда тебе будет
девяносто, мне будет сто.
— Я закрою глаза, когда мы будем заниматься
любовью, — успокоил ее он.
— А я одолжу тебе свой парик.
— Хорошо. — Брок крепко обнял ее и поцеловал. В
приступе смеха Алекс вдруг почувствовала, что он снова возбуждается. Их поцелуи
стали горячими и страстными, и столь долго томившееся в одиночестве тело Алекс
отвечало на ласки Брока с подлинным неистовством. После этого Брок, боявшийся
утомить ее, принес одеяло и прикрыл свою подругу, лежавшую прямо на ковре у
камина. Она мирно спала в его объятиях, а он думал о том, какой он счастливый
человек. Брок знал, что теперь никуда ее не отпустит. Он слишком долго ждал
того, чтобы она к нему пришла. И она пришла — нагая и бесхитростная, и теперь
он был готов на все, чтобы удержать ее. Отныне она принадлежала ему, а не Сэму.
И Брок собирался провести с ней всю жизнь.
Глава 17
После возвращения из Вермонта Брок пошел вместе с Алекс на
химиотерапию и присутствовал при осмотре, предшествовавшем процедуре. На
рентгеновских снимках все было чисто; Алекс осталось только семь недель. Доктор
Уэббер была очень удовлетворена результатами лечения и высказывала свои
соображения не только Алекс, но и Броку, воспринимая их как пару.
— Как это странно, — со смущенной улыбкой сказала
Алекс в такси по дороге в офис. Она расслабленно прислонилась к его плечу,
чувствуя подкатывающую тошноту. Последние остатки стеснения между ними
улетучились.
— Что странно? — спросил он, внимательно наблюдая
за ее состоянием, готовый помочь в любую минуту.
— Мы с тобой, — улыбнулась Алекс, поправляя
съехавший парик. — С нами обращаются, как с мужем и женой. Ты это замечал?
Тот парень из бакалеи в Вермонте подумал, что ты мой муж. И доктор Уэббер ведет
себя так, как будто ты был со мной с самого начала. Неужели никто не понимает,
что я гожусь тебе в матери?
