— А куда мы поедем? — мечтательно спросила Алекс.
Их отношения были воплощением мечты, обещанием счастья в будущем.
— В Париж… Венецию… Рим… Сан-Франциско. — Брок
закончил перечисление более реалистично, чем начал.
— Давай, — неожиданно сказала Алекс. У нее должен
был быть большой отпуск, но поскольку она довольно долго не работала, ей
казалось, что долго отдыхать ей не следует. — В следующем месяце,
насколько я знаю, никаких процессов не ожидается. Давай съездим куда-нибудь на
несколько дней, это будет интересно и приятно.
— Ты же уже не лечишься, ты забыла? — упрекнул ее
Брок, лежа рядом с ней в темноте. — Разве ты не примешь предложение насчет
Истхэмптона?
— Пожалуй, — решилась Алекс. Теперь они могли
строить планы и сами управлять своей жизнью, могли уехать. Алекс снова была
настоящим человеком, со своими надеждами, мечтами, счастьем и будущим.
Следующие несколько недель стали для нее очень напряженными.
Она активно включилась в работу, взяла на себя все прежние обязанности, стала
готовиться к участию в процессах. В этой запарке она даже не заметила, как
закончила пить цитоксан. К первому июня она чувствовала себя более окрепшей и
вообще самой собой. В конце месяца они собирались в Сан-Франциско, но до этого
им с Сэмом надо было разъехаться и сказать об этом Аннабел.
Сэм наконец-то нашел именно такую квартиру, которую искал.
Она была расположена на одном из верхних этажей небоскреба, неподалеку от того
места, где они с Алекс жили. Там была красивая столовая, гостиная с
захватывающим видом из окон, спальни, комната для прислуги и уютная кухня.
Кроме того, там была комната для Аннабел и комната для гостей, в которой должен
был жить сын Дафны во время своих приездов в Америку. Правда, Дафна сказала,
что лучше она будет навещать его в Англии. Отправлять пятилетнего мальчика в такое
путешествие одного было неразумно, а его няньки были такими занудливыми, что их
ей здесь видеть не хотелось. Дафна всегда находила уважительные причины для
того, чтобы не общаться со своим сыном, и Сэм иногда спрашивал себя, в чем дело
— то ли он ужасный ребенок, то ли она — плохая мать.
Может быть, и то, и другое; впрочем, Сэм не слишком-то
волновался по этому поводу. Его мысли были заняты Аннабел.
Накануне Дня памяти павших Сэм и Алекс пришли домой
пораньше, чтобы поговорить с дочерью.
— Папа уходит?! — в ужасе переспросила девочка со
слезами на глазах.
— Я буду жить через три квартала, — сказал Сэм,
пытаясь обнять вырывающуюся из его рук Аннабел.
— Почему? Почему ты уходишь?
Что она сделала? Что с ними такое? Почему это с ней
случилось? Девочка не могла этого понять. И мама, и папа, еле сдерживая слезы,
пытались утешить ее.
— Мы с мамой считаем, что так лучше, родная, —
сказал Сэм, пытаясь успокоить ее и объяснить все как можно доступнее. —
Понимаешь, я все равно мало бываю дома. Я все время путешествую. И мы с мамой
думаем…
Как можно объяснить четырехлетнему ребенку такую сложную
вещь? Особенно если учесть, что они сами не до конца понимали, что случилось с
их семьей.
— Мы с мамой думаем, — продолжал Сэм, — что
будет лучше, если мы будем жить в разных квартирах.
Ты сможешь приходить ко мне в гости в любое время и в будни,
и на выходные. Мы с тобой такое придумаем! Если хочешь, давай опять поедем в
Диснейленд.
Но Аннабел была умнее, чем он думал, — настоящая дочь
юриста. Предлагать ей взятки было бесполезно.
— Я не хочу в Диснейленд. Я вообще ничего не хочу.
Папа, ты что, больше нас не любишь?
Это был убийственный вопрос. Сэм чуть не поперхнулся и
быстро ответил:
— Конечно же, люблю.
— А маму не любишь? Ты все еще злишься на нее из-за
того, что она заболела?
На этот вопрос надо было бы ответить утвердительно, но Сэму
не хватало духа на это.
— Конечно, нет. Конечно, я на нее не злюсь. И я ее
люблю. Но, — продолжал он со слезами в голосе, смотря на прижавшуюся к
Алекс дочь, — мы не хотим больше быть мужем и женой. По крайней мере мы не
будем жить, как прежде. Теперь у нас будут отдельные квартиры.
— Вы разводитесь? — с искренним удивлением
спросила Аннабел. Ей приходилось слышать об этом в садике от Либби Вайнштейн.
Ее родители были в разводе, мама вышла замуж второй раз и родила близнецов, что
совершенно не устраивало Либби.
— Нет, мы не разводимся, — твердо ответил Сэм,
хотя Алекс подумывала о том, что ей стоит подать на развод. Она считала, что
узел надо разрубать сразу. Но никто из них не решался предпринять окончательные
шаги, и необходимости спешить не было. Так что временно они могли говорить
Аннабел, что никакого развода не предвидится. — Мы просто будем жить
отдельно.
— Я не хочу, чтобы ты уходил, — сказала Аннабел, сердито
глядя на отца. Потом она вдруг вскочила с коленей матери и накинулась на нее с
неожиданным жаром. — Это все ты виновата, потому что ты заболела! Из-за
тебя он на нас сердится, а вот теперь уезжает! Это из-за тебя! Ты заставила его
ненавидеть нас!
Она выкрикивала эти обвинения с горячностью, к которой ни
Алекс, ни Сэм не были готовы. Вырвавшись из объятий Алекс, Аннабел убежала в
свою комнату и захлопнула за собой дверь, из-за которой вскоре послышались
безутешные рыдания. Родители поочередно пытались успокоить дочку, но все было
напрасно. Наконец Алекс решила оставить ее на некоторое время в одиночестве и
медленно прошла на кухню. Сэм был уже там. Он стоял и смотрел на нее, онемев от
страдания и чувства вины. Никогда в жизни он не чувствовал себя так паршиво,
как сейчас.
— Как всегда, во всем виновата я, — жалобно
вздохнула Алекс, такая же угрюмая, как ее муж.
— Постепенно она начнет ненавидеть меня, не беспокойся.
Ни ты, ни я ни в чем не виноваты. Просто, все так сложилось.
— Она сумеет с этим справиться, — неуверенно
сказала Алекс. Ей бы суметь. — Если она поймет, что ты живешь совсем
близко, и будет почаще тебя видеть, она со временем научится относиться к этому
более спокойно. Ты должен приложить к этому максимум усилий.
— Конечно, — откликнулся Сэм, раздраженный этой
лекцией. — Я хочу, чтобы она общалась со мной так часто, как ты мне это
позволишь.
— Ты можешь брать ее к себе, когда захочешь, —
благородно заявила Алекс. Ей было неуютно от мысли, что они делят дочь так, как
будто это какой-нибудь канделябр. Вдруг она вспомнила о своих собственных
планах. — А что ты делаешь в этот уик-энд?
Сэм как-то обмолвился, что хочет взять ее в Хэмптонс на День
памяти павших. Он снял там дом на четыре дня и считал, что Аннабел должно там
понравиться. Алекс не возражала.
— Мои планы не изменились, если она, конечно,
согласится со мной поехать.
— Она сердится на меня, а не на тебя, не забывай. Все
будет в порядке, не волнуйся, — заверила она его. Алекс с Броком
собирались поехать на Файр-Айленд.
