Она повела себя как настоящая леди.
В отличие от мисс Дафны Белроуз, подумал он, но не стал
этого говорить.
— Тогда почему же ты к ней не вернешься? —
спросила Дафна, сидя нога на ногу на обтянутом черной кожей стуле.
Сэм прекрасно видел, что у нее между ног. Но он чувствовал,
что его теперь это не волнует. Чары были разрушены.
— Алекс слишком умна, чтобы принять меня, — тихо
сказал он. — Я ее не обвиняю. Мне кажется, что я теперь не имею права даже
приближаться к ней.
— Может быть, вы с ней заслуживаете друг друга. Мистер
и миссис Совершенство. Мистер Честность. Мистер Святая Невинность, даже не
подозревавший о том, что Саймон умножает свои капиталы за счет его фирмы.
Неужели ты так наивен, Сэм? Или, выражаясь точнее, так глуп? Не говори мне, что
ты ничего не знал. Я ему не помогала, даже если бы я знала о том, что происходит.
А вот ты — я уверена — знал обо всем!
— Самое идиотское в этой ситуации то, что я не обращал
ни на что внимания. Я был так занят тем, что у тебя под юбкой, что не замечал
творившегося вокруг. Ты ослепила меня, моя дорогая. Я вел себя как законченный
кретин и вполне заслуживаю того, что сейчас происходит.
— Уже ничего не происходит, Сэм. Все уже произошло.
Ты конченый человек, — с насмешкой, как будто это ее
очень забавляло, сказала Дафна.
— Я знаю. Спасибо Саймону.
— Когда все это завершится, ты даже клерком в банк не
сможешь устроиться.
— А ты, Дафна? Что ты по этому поводу думаешь?
Ты готова встречать меня горячим обедом, когда я буду
приходить с какой-нибудь простой и благородной работы типа продажи чертежных
кнопок?
Взгляд Сэма был полон презрения, а голос звучал весьма
саркастически. Теперь он понял, какова она.
— Не думаю, — сказала Дафна, снова расставляя ноги
и показывая Сэму то, что находилось между ними. Сэм с горечью подумал о том,
что ради этого он пожертвовал своим благополучием и едва ли не жизнью. —
Представление окончено, мой дорогой. Теперь мне пора тебя покинуть. Но ведь
тебе было приятно, не так ли?
— Весьма, — согласился он.
Дафна медленно подошла к нему и просунула руку под рубашку.
Ощупав его соски, грудь и упругий живот, она попыталась скользнуть рукой в
брюки, но Сэм остановил ее. Между ними был только секс, голый секс и ничего
больше. Но цена за удовольствие была слишком велика.
— Ты будешь по мне скучать? — спросила Дафна, еще
ближе придвигаясь к нему. Казалось, она пытается что-то доказать ему, снова
околдовав его своими чарами, но на этот раз все было тщетно.
— Да, буду, — с сожалением сказал Сэм. — Мне
будет грустно без этой иллюзии.
Он сознавал, что обменял реальную жизнь на фантазию, и это
было горькое признание. И вместе со всем остальным он потерял и Алекс.
Дафна крепко прижалась губами к его рту и не выпускала его
из своих объятий, пока не почувствовала, как он возбуждается. Сэм вложил в
ответный поцелуй все остатки своей страсти к своей любовнице. Отстранившись, он
посмотрел на нее совершенно убитым взглядом, размышляя над тем, что он никогда
не узнает, участвовала ли она в направленном против него заговоре, или же
рыльце в пушку было только у Саймона.
Неизвестность мучила его.
— В последний раз, — хрипло сказала Дафна. Будучи
не из тех, кто способен влюбиться на всю жизнь, она все же привязалась к нему
больше, чем ей бы хотелось. С Сэмом все было по-другому, нежели с ее прежними
любовниками. Но все равно все было кончено.
В ответ на ее просьбу Сэм покачал головой и вышел из дома
прогуляться в одиночестве. Ему о многом надо было подумать. Когда через два с
половиной часа он вернулся, в квартире стояла полная тишина. Дафна ушла. Их дом
был так же пуст, как его сердце. Забрав все, что он ей подарил, она не оставила
ему ничего, кроме воспоминаний и вопросов. Вечером в новостях сообщили о том,
что Саймон Бэрримор обвиняется большим жюри в шестнадцати случаях растрат и
мошенничества. Но ведущий не сказал ни слова о Дафне Белроуз, его двоюродной
сестре и возможной сообщнице, которая в этот момент уже сидела в самолете,
державшем курс на Лондон.
Глава 20
Появление Сэма перед большим жюри было воистину устрашающим.
На допрос ушел весь день. И к концу этого дня все обвинения остались в прежнем
виде. Сэмюел Ливингстон Паркер должен был предстать перед судом по девяти
обвинениям. Обоим его партнерам было предъявлено по тринадцать обвинений, а
Саймону Бэрримору — шестнадцать.
Алекс не пошла на слушание дела Сэма. Но после того как
Филип Смит вернулся в офис, Алекс позвонила своему мужу.
— Мне очень жаль, Сэм, — тихо сказала она. Она
догадывалась, что большое жюри не откажется от своих обвинений, но не
представляла себе, как он будет бороться. Процесс был назначен на девятнадцатое
ноября, так что у юристов оставалось три месяца, чтобы подготовиться к защите.
Филип Смит уже призвал себе на помощь троих лучших адвокатов
фирмы. Ларри и Тома защищала другая контора, а Саймона — фирма, о которой Алекс
услышала впервые.
— А что с девушкой? — как бы невзначай спросила
Алекс. — Ей не предъявлено вообще никаких обвинений. Как ей удалось выйти
сухой из воды?
— По-моему, ей просто повезло.
— Наверное, она очень довольна, — холодно сказала
Алекс.
— Не знаю. Она уже улетела в Лондон, быстро поняв, что
хорошие времена кончились.
И она была права. Сэм и сам прекрасно понимал, что его ждет
даже в случае благополучного исхода. Финансовый успех — дело непостоянное.
Уважение и признание уйдут вместе с деньгами и удачными сделками — да еще и
после такого скандала. Сэм еще не пробовал это на себе, но был уверен в том,
что, если он позвонит в «Ла Гренуй», «Ле Кирк» или «Времена года», его заказ
примут только на половину шестого или половину двенадцатого вечера, а столик
поставят на кухне. Шампанское льется рекою только тогда, когда льются деньги.
И не пройдет и трех недель, как имя Сэма Паркера будет
забыто.
Странно — он всегда убеждал себя в том, что весь этот
внешний лоск не имеет для него никакого значения, но теперь он понял, что это
не так. Одна мысль о том, что его имя облито грязью, что дело его жизни ушло
коту под хвост вместе с его репутацией, заставляла его чувствовать себя
конченым человеком. Он внезапно осознал, что ощущала Алекс, когда вместе с
грудью потеряла и женственность, и сексуальную привлекательность, и надежды на появление
детей. Не говоря уже о нем, который вместо того, чтобы помочь ей, ушел к другой
женщине.
Замечательно, подумал он. Вот и сиди теперь со своими
сожалениями о прошлом. Потеря своего значительного положения и
респектабельности для Сэма оказалась равноценной потере мужественности.
