— Ничего страшного, Сэм. Это нормально, — ласково
сказала Алекс, касаясь его плеча. Сделать уже ничего было нельзя.
Сэм был признан виновным и должен был отправиться в тюрьму.
Оба прекрасно знали об этом.
Глотнув виски, Сэм поднял глаза:
— Наверное, я испытываю то же, что испытывала ты, когда
тебе сказали, что у тебя рак.
— Примерно, — печально улыбнулась Алекс. — Но
я предпочла бы тюрьме химиотерапию.
Сэм цинично рассмеялся над ее словами и сделал еще один
глоток.
— Вот уж спасибо. Впрочем, мне и не предлагают никакого
выбора.
— Поверь мне, тебе бы это не понравилось.
— Я помню, — с грустью отозвался он, чувствуя свою
вину перед ней. — Господи, ты была так больна. Я делал вид, что ничего не
происходит, просто потому, что не выдерживал напряжения. Я даже впустил в свою
жизнь Дафну. Ей было жалко меня, а не тебя, и я был полностью с ней согласен.
Да уж, хорошо мы себя вели, ничего не скажешь. Мистер и мисс Кошмар.
Сэм говорил, глядя Алекс прямо в глаза, и она понимала, чего
он не договаривает — ее муж был благодарен за то, что она смогла все это
пережить.
— Ты с ней общался после ее отъезда? — из чистого
любопытства спросила Алекс.
Сэм покачал головой:
— Ни разу. Я думаю, что маленькая кузина переехала на
свежие пастбища. Она твердо стоит на ногах, где бы она ни жила.
Дафна очень умная девушка, когда дело касается ее
самой, — ответил он, глядя на свою жену с невыразимой печалью. — Что
ты здесь делаешь? Тебе не нужно находиться рядом со мной.
Это было правдой, но Алекс отличалась верностью, и они оба
это знали. Кроме того, Брок был прав. В течение восемнадцати лет между ними
установилась прочная связь.
— Я очень долго тебя любила. Это трудно забыть, —
искренне ответила Алекс, не опасаясь, что он снова сделает ей больно. Она
знала, что теперь ему это не удастся — слишком далеко она от него ушла.
— Чем скорее ты это забудешь, тем лучше, — сказал
Сэм. — Тридцать дней. Кстати, за это время я подам на развод. Я уверен,
что твой юный друг-юрист будет счастлив. Бедный парень при каждой встрече готов
метать в меня громы и молнии. Скажи ему, чтобы он расслабился, — он меня
теперь долго не увидит.
Алекс улыбнулась жестокой ироничности его слов. Они слишком
хорошо друг друга знали, и Сэму не составило большого труда вычислить, какую
роль в ее жизни играл Брок.
Правда, она узнала о его романе с Дафной гораздо быстрее. Но
теперь никаких тайн между ними не осталось.
— А не слишком ли он для тебя молод? — Ревность
явно проскальзывала в тоне Сэма.
Алекс это напомнило Брока, и она улыбнулась. Оба мужчины в
чем-то оставались мальчиками.
— Я повторяю ему это каждый день, но он очень
упрям, — сказала она. — Когда я болела, он меня просто спас. Прежде
чем куда-нибудь меня пригласить, он провел со мной пять месяцев на полу туалета
в моем кабинете, поддерживая меня во время рвоты.
— Хороший человек, — вынужден был признать
Сэм. — Я хотел бы оказаться таким же достойным мужчиной. — И,
вспомнив о результате процесса, он жалко пожал плечами и добавил:
— Может быть, это даже хорошо, что ты со мной не
связана. Я не хочу втягивать тебя в это болото. Тебе нужна твоя свобода.
— Тебе тоже, — мягко ответила Алекс.
— Скажи это судье, — усмехнулся он, вставая.
Держать ее около себя он теперь права не имел; находясь рядом с ней, он только
чувствовал себя хуже. Между ними все было кончено — это было совершенно очевидно,
и общаться с ней ему стало тяжело. — Скажи Аннабел, что я завтра приду и
возьму ее с собой. В этом месяце я хочу как следует пообщаться с ней.
Сэму оставался всего месяц свободы, и не было ничего
удивительного в том, что он хотел провести его со своей дочерью.
Ему бы хотелось, чтобы в это время рядом с ним была и Алекс,
но он не имел права попросить ее об этом — он это знал.
Алекс пришла домой грустная. Брок сказал ей по телефону, что
видел окончание процесса по телевизору и огорчен. Он допоздна работал и на
некоторое время забежал к ней, но Алекс вдруг поймала себя на том, что ее
раздражает его отношение к Сэму. Он отзывался о своем сопернике с презрением и
был явно доволен тем, что его осудили. Брок считал, что Сэм сам испортил себе
жизнь всеми мыслимыми и немыслимыми способами и вполне заслужил то, что
получил.
— А тебе не кажется, что двадцать лет тюрьмы — слишком
высокая цена за это? Кто из нас не делает ошибок? Он был глуп, эгоцентричен и
наивно доверял своим партнерам, но он совсем не заслужил того, чтобы из-за этих
ошибок потерять все, и в первую очередь Аннабел. Ей нужен отец.
— Он должен был подумать об этом во время первых
контактов с Саймоном. Господи, Алекс, да тут все было ясно. Ты сама чувствовала
неладное.
С этим нельзя было поспорить. Алекс никогда не доверяла
Саймону в отличие от Сэма, которому теперь только и оставалось, что кусать
локти.
На следующий день, когда Сэм утром приехал, чтобы забрать
Аннабел, Алекс показалось, что Брок слишком нелюбезно ведет себя с ним. После
того как они ушли, она сказала ему об этом:
— Слушай, он и так не в своей тарелке. Не надо ему
грубить и показывать свое превосходство.
Ссоры между ними случались нечасто, но Алекс считала, что
Брок обязан быть более доброжелательным и спокойным по отношению к ее мужу.
— Я был не груб, а холоден, это существенная разница.
— Ты не был холоден, Брок, — ответила Алекс,
чувствуя себя матерью, журившей нашкодившего сына-подростка. — Ты вел себя
очень некрасиво. Такое может случиться с любым из нас. Его увлекли в трясину
люди, которым были нужны его деньги. Ты уверен в том, что ты сам неуязвим для
подобных вещей? — со значением закончила она. Брок упрямо твердил, что с
ним ничего подобного произойти не может, но Алекс знала, о чем она говорит.
Брока же волновало именно ее отношение к этому вопросу. Ему не нравилось то,
что она говорила, и то, как она говорила.
— Почему ты его защищаешь? — спросил он
обеспокоенно. — Ты все еще любишь его?
Брок впился в нее глазами. Он выступал в роли обвинителя, а
она — подсудимого.
— Не думаю, — честно ответила она, желая отдать
должное обоим. — Я беспокоюсь за него, и мне жаль, что все так получилось.
— А тебе не кажется, что он это заслужил? —
настаивал Брок. Они остались вдвоем в квартире, и Брок не собирался закрывать
эту тему. Он хотел знать, что у Алекс на душе.
— Нет, не кажется, — грустно сказала Алекс. —
Да, это справедливо, что он потерял свое дело, свою работу… положение в
обществе, даже репутацию. Он вел себя глупо, он причинил боль множеству людей,
закрыв глаза на действия своих партнеров.
