— Потому что это мерзко.
Всё наслаждение разом испарилось, как я представила его там, внизу, изучающего меня, пробующего на вкус.
Фу, это настолько физиологически грязно, что невозможно расслабиться.
— Да ты что?
Кончик языка коснулся клитора. Поводил вверх и вниз и отстранился. Кажется, Илья поднял голову, наблюдая за реакцией моего тела, которое предало хозяйку. Позвоночник свело судорогой удовольствия. Я почувствовала, как затвердели соски, как мурашки покрывают кожу.
— Разве мерзко, когда тебя ласкают губами? — спросил он, оторвавшись от моего бесстыдно раскрытого лона. — А так? — он ввел внутрь указательный палец, не прекращая гладить чувствительный клитор языком. — Или так? — Добавил второй палец, развел их внутри, даря сладостную истому.
Мне захотелось податься ему на встречу. Все логичные доводы были сведены на «нет» невероятной жаждой. Было в этом что-то неправильное, запретное. Я нуждалась в этих прикосновениях. Бесстыдных откровенных. Никогда и никому не позволяла заходить так далеко, но не могла отказаться от Ильи.
— Арефьева, давай же, попроси у меня разрешения кончить
— Что за БДСМ-игры? — сквозь закушенную губу.
— Считай, что я так подчиняю тебя. Может быть, в реальности ты и самодостаточный тиран-руководитель, но в нашей постели будешь слабой и беззащитной.
Указательным пальцем он нащупал дырочку сфинктера и осторожно ткнулся туда, но не ввел палец. Помассировал, следя за моими ощущениями. Из моего рта вырвался стон. Пальцы поглаживали чувствительную дырочку, скользнули глубже. Язык круговыми движениями ласкал кожу вокруг клитора, не задевая его. Я запрокинула голову от удовольствия и выгнула спину.
— Пожалуйста, разреши мне кончить.
— Уверена?
— ДА!
Его пальцы одновременно толкнулись в оба моих отверстия, и движения языка стали жестче, быстрее, злее. Если бы я не лежала на кровати, то, клянусь, рухнула бы без сил. Всё моё тело потеряло опору. Мир вокруг перестал существовать, обратившись в огненные всполохи. Меня захлестнул столь сильный оргазм, что я закричала и долго содрогалась в сладостных судорогах, пытаясь свести колени, но Ларионов не позволял, продолжая долбить меня пальцами и губами. Он успокоился только тогда, когда я обессиленно рухнула на простыни и обмякла.
— Вот теперь ты сполна отплатила за моё унижение, — Илья поцеловал меня в уголок рта, чуть прикусил нижнюю губу. — Ох, небеса. Я теряю рассудок, когда вижу тебя… такой.
— Как только ты меня развяжешь, я тебя прикончу, — пробормотала сухим ртом.
— Договорились, — сказал он и стянул повязку с глаз.
Я обреченно застонала. О нет, невозможно убивать того, кто стоит перед тобой полностью обнаженный, и его потрясающе красивый член налился от желания. Ты понимаешь, что эта реакция на твоё тело, на твои стоны, и вновь истекаешь влагой, мысленно умоляя его побыстрее наполнить тебя собой.
Ты вновь чувствуешь себя женственной. Желанной и необходимой. Несмотря на отеки и лишние килограммы. Несмотря на комплексы и сомнения.
— У тебя шикарная задница, ты в курсе? — ухмыльнулась я.
Короче говоря, в ресторан тем вечером мы так и не попали.
Глава 9
Характер глубоко беременной Ленки испортился окончательно, поэтому на очередных посиделках нас встретила злобная фурия. Старший сын носился вокруг матери кругами, младший безостановочно вопил, отказываясь слезать с рук, а сама Ленка выглядела очень и очень плачевно.
— Купим ей сертификат в спа, — предложила я тихонько Вике.
Та согласно кивнула и боязливо убрала куртку повыше, потому что Вадим попытался вытереть об неё измазанные пластилином ладошки.
— Лучше абонемент, — добавила подруга, когда Ленка увидела недоеденное яблоко и разразилась настоящей истерикой.
— Почему, я спрашиваю, в этом доме меня никто не слушает?! — вопила она. — Вы только мусорить умеете! Никакой от вас поддержки! Все соки высосали!
Она хлопнула ладонью по столу с такой силой, что сахарница, стоящая на краю, подпрыгнула и рухнула на пол. Всё вокруг усыпало песком.
Ленка посмотрела на осколки и расплакалась навзрыд. Мы с Викой даже как-то опешили, не ожидая столь бурной реакции. Была бы сахарница какой-то элитной или памятной, так нет, трехкопеечная безделушка в горошек. Вадим, почуяв надвигающиеся неприятности, спешно свалил в комнату.
Я взялась за швабру и быстренько смела всё в совок.
— Мы тебе другую купим. — Вика погладила Лену по волосам, а ты разрыдалась пуще прежнего. — Окей, не другую, а точно такую же. Обещаю, сегодня же закажу в интернет-магазине.
— Виктория, честное слово, благодари небеса за тот выкидыш. Дети — это катастрофа. Ненавижу их, сыновей своих ненавижу, этого вот ненавижу заочно. — Она обвела рукой свой живот.
Вика побледнела и молча, без единого замечания, встала из-за стола. Вскоре из ванной комнаты донесся звук льющейся воды, и мне показалось, что человеку надо побыть наедине с собой, а не лезть с успокоениями.
— Лен, — я покачала головой, — ты б поспокойнее реагировала. Все-таки для Вики это травма, ей не до твоих шуточек.
Взгляд подруги потускнел.
— А в чем травма-то заключается? — спросила она глухим голосом. — Надо было вести подобающий образ жизни и не спать с кем попало.
— Ты же понимаешь, что не всё зависит от этого?
— Ну, знаешь ли, я как-то родила двоих детей и вынашиваю третьего.
— Ты, — я сделала акцент на слове, — родила. А Вика не может. Однажды мы уже поссорились по этому поводу. Будем ругаться опять?
— Прости, на меня какое-то помутнение нашло, — призналась она, побледнев. — Разумеется, я так не думаю. Господи, что у меня в голове-то творится…
Подруга обхватила виски пальцами и начала качаться из стороны в сторону. Выглядело это даже жутковато. Мне пришлось прижать к себе Ленку, только бы она успокоилась. Мы так и сидели в обнимку, пока подруга заливала мою блузку слезами.
— Такое ощущение, что я теряю рассудок. Вадим окончательно с катушек съехал, — она прислушалась к подозрительной тишине, которая могла означать только одно: сын что-то затеял. — Младший орет безостановочно. Мишка свалил в очередную командировку со словами: «Хоть отдохну». Отдохнет он, блин, устал несчастный. Как я третьего-то потяну, а?
— Потянешь, куда ты денешься. — Я подлила Ленке чаю и подсунула под нос печенье, которое подруга машинально сгрызла. — Ты и про первых двух говорила, что в цирк отдашь на перевоспитание, но вырастила как-то.
— Это еще не всё, — она махнула рукой. — Я секса хочу, представляешь? Нет, не так. Я не просто его хочу, а на стены готова лезть. Миша заявил, что я как изголодавшаяся крольчиха, а мне не насытиться. Везет тебе, гномик, что у тебя нет такого. Живешь себе без мужика и не паришься.
