— Главное, чтобы он родился здоровым.
Девочка радостно кивает.
— А Богдан рад? — вдруг спрашивает Софи.
Я отвечаю, даже не задумываясь.
— Ему все равно.
Девочка примолкает. Наверное, понимает, что спросила лишнее. Я не хочу, чтобы она чувствовала неловкость. В особенностях нашего общения с ее братом она замешана меньше всего. Спрашиваю, как она хотела отметить свой день рождения — перевожу разговор на другую тему.
Болтаем, пока, как я и обещала, не приезжает Богдан. Иду открывать. Мужчина выглядит взволнованным. Похоже, Софи дома хватились.
— Привет, — он негромко здоровается.
Я киваю. Проходим в гостиную, моя гостья «мило» улыбается брату.
— Здравствуй, Богданчик, — она явно подлизывается.
— Угу, — качает головой Полонский, — ты что творишь, Софи?!
Девочка втягивает голову в плечи, мне становится ее жаль. Прохожу, сажусь с ней рядом на диван. Полонский остается стоять и нависает над нами мощной фигурой. На нем синие джинсы и модная клетчатая рубашка в серых тонах. Смотрится он здорово, чего уж. Одежда четко подчеркивает мужественную фигуру. Но вот выражение лица такое, что так и хочется отвести взгляд.
— Я всего лишь хотела с тобой поговорить! — Софи поднимает глаза на брата. — Помоги убедить маму, что свой день рождения я могу отпраздновать, как хочу!
Она с волнением смотрит на брата. Медленно его черты смягчаются. К сестренке он относится тепло, меня всегда это подкупало.
— Софи, я понимаю тебя, — он говорит все же серьезно, — но можно сказать, где ты. И элементарно взять трубку.
— Мама бы начала ругаться…
Девочка еще что-то бормочет, а мне хочется взяться за виски от нахлынувших эмоций. Я просто представила, каким отцом может стать Богдан. В меру строгим, но справедливым. И, конечно, очень любящим. И тут неважно, кто родится — мальчик или девочка. С таким папой малыш не пропадет. На мои глаза вдруг наворачиваются слезы.
— Ладно, не будем здесь устраивать разборки, — говорит Полонский сестре.
И я вдруг замечаю на себе его взгляд. Наверное, он по-своему понял выражение моего лица. Думает, меня тревожит их ссора. Конечно, я переживаю за Софи. Но в случае Богдана нет смысла опасаться, грань он не перейдет.
Однако есть человек, который спокойно по ней пройдется… И в следующую секунду он звонит в дверь. Вернее, она. Но понимаю я это только, когда Полонский идет отпирать.
— Мама, ну зачем ты сорвалась? — слышим его голос, и обе с Софи бледнеем.
— Здесь мой ребенок, Богдан!
Глава 10
Уже скоро до моих ноздрей доносится элегантный аромат дорогущих духов. А вслед за ним в комнате появляется не менее стильная женщина. Мама Богдана далеко не старушка. У нее прямая осанка, волосы цвета пшена с легким розоватым оттенком. Идеальное каре красиво уложено, на правильных чертах умелый макияж. Одета Полонская в платье-футляр коричневого цвета и кожаный жакет на пару тонов темнее.
От взгляда, которым она меня одарила, хочется превратиться в диванную подушку. Так смотрит, как будто я виновна в пропаже Софи. Мы знакомы, но она даже не здоровается. Я выдаю какое-то «здравствуйте», но оно сразу тонет в ее громком голосе.
— Софи, что ты здесь делаешь?! С тобой всё в порядке?!
Девочка вздыхает.
— Да, мам. Я хотела погулять.
Женщина смотрит в полном шоке.
— Но ведь тебе надо ужинать, делать уроки! И почему ты не брала трубку?! Я обзвонила всех! Да меня чуть удар не хватил!
— Извини, мам…
Полонская пробегается глазами по комнате.
— Я говорила тебе, Богдан, продай эту квартиру! Совершенно отвратительная новостройка! Но ты зачем-то взялся ее сдавать, и вот результат.
Женщина смотрит мне прямо в глаза. Я не детектив и не психолог, но готова побиться об заклад — она меня узнала. Однако делает вид, что считает — ее сын просто пустил квартирантку. Но взгляд пронзительный, оценивающий, что происходит вокруг. Она явно глядит на меня не как на пустое место. Скорее, прикидывает опасность.
Я быстро перекладываю подушку на журналы о беременности.
— Зачем мне сдавать квартиру, — Богдан не понял шпильки матери, — а жилье вполне хорошее, растет в цене. Но нам все же лучше отсюда уйти.
Полонская встряхивает волосами.
— Внизу ждет водитель, — сообщает она.
Сын ей кивает.
— Отлично. По дороге еще раз поговорите и постарайтесь найти компромисс с праздником. Выслушай Софи, мама. Я в подростковом возрасте вообще ненавидел все эти сходки.
— Ты — другое дело! — начинает маман, но потом все же смягчается. — Ладно, что-нибудь придумаем. Давайте спустимся вниз.
Меня она больше не удостаивает ни взгляда, ни слова. Зато я слышу голос Богдана.
— Вы езжайте, я уйду позже.
Подушечки моих пальцев мигом сыреют. Богдан входит в комнату, одновременно ероша свои волосы. Мне кажется, он смущен.
— Спасибо тебе за Софи и извини за маму, — говорит мужчина.
Я пожимаю плечами и отвечаю совершенно искренне.
— Ничего особенного. Была рада увидеть твою сестру.
Когда люди расстаются, автоматом прерывается ряд приятных общений — с друзьями, родными бывшего. Исключения существуют, но в основном так и есть. Например, трудно представить, что я буду встречаться с Софи.
— Уверен, она тоже, — усмехается Богдан, — ей пошло на пользу. Надеюсь, они разберутся с этим несчастным праздником. Как подумаешь, что из-за такой ерунды могли случиться проблемы…
— Не надо говорить о плохом! — вдруг перебиваю Богдана. — Всё ведь хорошо.
Эмоции этого мужчины внезапно отзываются внутри меня сочувствием.
— Да, ты права. А у тебя как дела? Я остался, чтобы спросить в спокойной обстановке.
Да уж, начни он этот разговор при матери, я бы много нового о себе узнала. Хватит пока квартирантки.
— Я без происшествий, — жму плечами.
— Угу… хорошо, — бормочет Полонский, — ну тогда я пошел?
Почему-то слышу вопросительные нотки. Что я могу сказать?
— Да, конечно.
Резко встаю, чтобы закрыть за мужчиной. И в этом моя стратегическая ошибка. Перед глазами начинает темнеть. Торможу также быстро, хватаюсь за лоб.
— Вика!
Полонский в это время обернулся и заметил мой провал. Мужчина быстро оказывается рядом.
— Тебе плохо?
Его ладонь ложится на мое плечо, быстро скользит к середине спины. Проходится ниже по позвоночнику. За рукой Полонского как будто движется тепло. Все мое тело становится невероятно чувствительным. Я только и жду, когда он огладит очередной сантиметр. И медленно прихожу в себя, живя этими ощущениями.
