— Не говори бред! Какой нормальный мужчина потерпит чужого ребенка?! Лучше получи деньги в фонде и быстро уезжай, пока Богдана нет в городе. Иначе тебе достанется по первое число.
Ее холодный голос пытается меня запугать. Я не могу себе представить, что убегу от Полонского. Это и было бы росписью в обмане. А я честна перед ним и собой. В комнате повисает пауза, а через несколько минут Полонская подскакивает. За их спинами раздается голос ее сына.
— Ты совершенно права, Вика. Твое место здесь и больше нигде! А теперь объясните, что здесь происходит?! Мама, Анжелика, зачем вы пришли? Почему идет обсуждение моего ребенка?!
Богдан говорит им, а смотрит на меня. Я бы сейчас все отдала, чтобы уметь читать мысли! Но пока могу только вглядываться в его бархатные серые глаза. Пытаюсь понять, что он слышал и насколько расстроен. А еще на меня накатывает желание подбежать к любимому и броситься на шею. Чтобы он обнял меня, поцеловал, и мы остались вдвоем в этом мире.
— Мама, что ты творишь?! — мужчина задает еще один вопрос.
Нет, мы далеко не одиноки в гостиной. И сейчас будут разборки.
— Сынок, я всего лишь хотела узнать правду… Для себя…
Я еще не видела Анну Матвеевну такой раздавленной. Даже ее горделивая осанка исчезла. Женщина сидит на диване как знак вопроса.
— Я ведь сказал тебе всё, как есть! — а вот ее сын, похоже, готов рвать и метать. — А ты какого… пришла сюда?!
Последний вопрос адресован Анжелике. И вот девица совсем не растеряна. Она поднимается с сидения, выгибает прямо спину и как кошка движется к мужчине. Меня даже колет совершенно ненужная в этот момент ревность. Лика явно настроила все свои локаторы на Богдана! Вот стерва!
— Богдан… — ее голос крадется в уши мужчины на мягких лапках. — Я решила разобраться в ситуации. Почему вдруг тебе предъявили ребенка?.. Ты знаешь, мой папа не последний человек и имеет связи в городе. Мы нашли лазейку и сделали простой тест ДНК. Сейчас отцовство возможно установить по крови матери, пока ребенок находится в ее животе. Она беременна не от тебя, Богдан!
— Да пошла ты!..
Полонский выдает поток непечатных выражений. Даже Лика при всей ее наглости широко раскрывает глаза.
— Сначала ты заявила, что боишься спорить с отцом и предложила мне фиктивный брак, — говорит Богдан, глядя на «невесту», — выдоить кошельки родителей, гулять направо и налево.
Теперь пришла очередь Анны Матвеевны таращить глаза. Лика же криво улыбается.
— Но, Богдан… Я ошибалась…
Мужчина кивает.
— Да, после ты изменила тактику. Взялась повторять как попугай, насколько ты хочешь быть со мной. Пыталась убедить, меня используют. Теперь что? Притащила непонятные бумажки? Я не мать, фамилия твоего отца не выводит мои мозги из строя! Готов поспорить, тест поддельный.
Личико Анжелики вытягивается.
— Я не врала тебе, Богданчик!
Она выхватывает из пальцев Полонской результаты теста, шагает к Богдану. Пытается сунуть их ему в лицо, но тот даже не смотрит. Анна Матвеевна в это время что-то бормочет себе под нос. Кажется, она окончательно в шоке.
— Правда заключается в одном, Анжелика, — Полонский снова говорит, — твой отец реально очень хочет нашей свадьбы. Ведь на его счетах голяк! На вашей семье огромные кредиты, вся красивая жизнь — пшик. Да, мама! Бардины хотели поправить материальное положение за счет вас, получить лояльного партнера в лице отца и еще дочь пристроить. Такой вот комплект из выгоды. Комбо!
Лика отшатывается, ее еще сильнее перекашивает.
— Богдан, как ты можешь…
Полонский шумно выдыхает.
— Не в моих правилах разбираться с женщинами, но ты перешла границу, — он объясняет Лике и поворачивается к матери, — да, мама! Вас с отцом банально хотели поиметь.
Мне кажется, спина старшей Полонской еще сильнее сгибается. Она даже не смотрит на свою молодую «подругу». Впрочем, ее взгляд в принципе замер. Не дождавшись реакции, Богдан снова обращает внимание на Анжелику.
— Убирайся из этого дома и из жизни моей семьи. А насчет теста и клиники… Лучше, если это окажется просто глупой провокацией. Иначе вас всех ждут огромные неприятности.
Шатаясь на шпильках, Анжелика реально проваливает. Полонский был убедительным. У меня в голове и душе полный раздрай. Я смотрю на замершую Анну Матвеевну. Богдан тоже обращается к матери.
— Мама, с тобой всё в порядке?
Как бы не было, никто из нас не хочет, чтобы женщину хватил удар.
— Никогда… — Полонская отвечает хрипло. — Никогда в жизни мне не было так стыдно. Простите меня…
Ей явно трудно говорить, а нам еще сложнее ответить. Ведь не тот случай, когда скажешь — забудь, ерунда! Я безумно расстроена тем, что случилось. Переживаю за тест… Вдруг он настоящий! Пусть Анна в свою очередь простит меня, мне сейчас не до нее. Так что я молчу.
— Информацию о финансах Бардина я получил из надежного источника, — Богдан говорит голосом без эмоций, — разглашать данные не стоит, боюсь подвести своего человека. Просто держитесь подальше от этой семьи! Хорошо, что ты раскаиваешься, мама… Но нам всем нужно время.
Полонский ведет себя как нормальный сын — дает матери воды, провожает вниз. Там ее ждет личный водитель на авто. Женщина будет доставлена домой, ее физическому состоянию ничто не угрожает. В остальном Полонскому явно тяжело, и я полностью его понимаю.
Пока жду его в квартире, сердце колотится в груди. Наверное, только ради ребенка я держу себя в руках. Наша живность так и сидит безвылазно на кухне. Боже, всё ведь было так хорошо! На глазах выступают слезы. Как раз в этот момент возвращается Богдан.
— Вика, — он сразу зовет меня по имени и подходит близко, — прости, что не смог вас защитить.
Мужчина мягко берет меня в объятья, как будто опасается. Мои глаза становятся еще мокрей, но внутри разливается облегчение. Я утыкаюсь в сильную мужскую шею. Шепчу одеревеневшими губами.
— По-моему, ты именно это и сделал.
Богдан проводит пальцами по моим волосам.
— Почему тогда ты плачешь?
Я стараюсь сосредоточиться на его прикосновениях, чтобы стало легче. Когда мужчина выпроводил гостей, я осталась наедине со своими мыслями. А они не самые приятные.
— Мне страшно, Богдан! — не сдерживаю всхлип. — Я так хочу, чтобы ты был отцом моего малыша!
Полонский молчит несколько секунд. Я только ощущаю, с какой тяжестью поднимается и опускается его грудь. Наконец, он начинает говорить.
— Во-первых, нашего малыша, Вика. А во-вторых… Неужели в нашей семье будут играть роль какие-то медицинские бумажки?
Я дрожу еще сильнее.
— Думаешь, результаты ДНК достоверные?
