Я места себе не находила. Ни разу еще малыш не болел вот так — подойдя к спящему мальчику, положила руку на лоб, но тот оказался таким горячим, что я тут же взяла градусник, чтобы проверить.
Тридцать девять!
Бегом побежала искать Григория — нужно было снова вызывать врача. Но, как назло, управляющего никогда не было. Уже собиралась идти на кухню или к охране, но наткнулась в коридоре на Аверина.
— Женя, что-то случилось? — спросил тот, видя мое состояние.
— Данька… — выдохнула я. — У него температура не спадает. Вызови ему врача.
— Да, конечно.
Я не сомневалась, что мужчина сделает все, как надо, и поднялась обратно. Данька был таким горячим, что было по-настоящему страшно. Такой бледный, болезненный.
— Как он? — тихо спросил Александр, заходя в детскую.
— Температура держится.
Он присел рядом, напряженно глядя на сына.
— Врач скоро будет. Григорий сказал, что днем приезжал педиатр и заверил, что ничего страшного — обычная простуда.
— Так и было. Но к вечеру стало хуже.
Дальше мы сидели в тишине. Спустя пятнадцать минут в детскую вошел врач — мужчина лет сорока — в сопровождении Григория и, по-видимому, медсестры. Пришлось снова разбудить ребенка, от чего тот был не в восторге — закапризничал и начал гундеть. Пока доктор пытался его послушать, я старалась всячески отвлечь сынишку.
Наконец, все закончилось, и я уложила его обратно. Даже накрывать не стала — такой горячий он был.
— У ребенка ОРВИ, так что паниковать не стоит, — успокоил меня врач. — Однако наблюдать, конечно, нужно очень внимательно. Высокая температура очень коварна.
— Что нужно? Лекарства? Врачи? — цепко спросил Аверин.
— Назначения оставлю. И побольше пить, есть по возможности. И еще нужно сделать клинический анализ крови — медсестра быстро все сделает.
— Он никогда не болел с такой высокой температурой, — сказала я, нервно теребя край кофты. — Он вообще практически не болеет.
— Что ж, все когда-то бывает в первый раз. Но вы не волнуйтесь, мамочка. Понимаю, для вас это кажется катастрофой, раз вы не встречались с этим раньше. Мальчик у вас сильный, но пренебрегать лечением не стоит.
— Конечно, мы будем все соблюдать, — заверил его Александр.
— Организм справится. Главное не упустить. Завтра утром я еще раз приеду, если вам так будет спокойнее.
Как только анализ взяли, мужчины ушли, а я осталась с Данькой. Само собой, от других мам я слышала о том, как болели их детки и про высокую температуру, и все эти ОРВИ. Но даже не подозревала, насколько тяжело может быть ребеночку.
Через полчаса отец мальчика вернулся с лекарствами. Дали необходимые таблетки малышу, предварительно снова разбудив бедного. Я собиралась остаться с ним на всю ночью. Просто не могла сидеть у себя, боясь пропустить, что Дане станет плохо. То и дело проверяла лоб и, только когда температура стала спадать, хоть немного расслабилась.
— Жень, может, выпьешь чаю? — раздался тихий голос Аверина. Оказывается, я даже не заметила, как тот вернулся. Да я вообще смотрела только на сына, ловя каждый его вдох.
— Нет, спасибо, — отмахнулась я.
— Как он?
— Температура стала снижаться.
— Хорошо. Тебе тоже надо прилечь.
— Я посижу с ним. Вдруг проснется или хуже станет.
Мужчина ушел, не став со мной спорить, а я прилегла рядом с Даней. Иногда он ворчал во сне что-то, и я тут же просыпалась, проверяла лоб ребенка, но тот казался не горячим.
Проснулась около шести. Тело затекло от неудобной позы, и пришлось встать размяться. Противно ныло в висках. Даня спал, разметавшись на постели. Измерила температуру, та оказалась чуть выше тридцати семи. Это настораживало. Пока ребенок спал, пошла вниз, чтобы принести еще воды. На первом этаже столкнулась с хозяином дома. Выглядел тот помятым и невыспавшимся. Всегда идеальная прическа была испорчена.
— Как он? — тут же спросил мужчина.
— Кажется, температура снова поднимается. — Александр нахмурился.
— Ты как? Выглядишь не отдохнувшей, — заметил он. Но я лишь отмахнулась и пошла в сторону столовой. Сейчас было все равно, как я выглядела. Главное, чтобы ребенок поправился.
37. Александр
Впервые за долгое время я испытывал настоящее волнение. Не предвкушение перед заключением долгожданного контракта, не стресс, когда сделка вот-вот сорвется. Нет.
Волнение за близкого человека. Сам не заметил, как Даниил пробрался в мое сердце. Я так привык, что с ним все в порядке, что воспринимал всегда как должное.
В детстве я не часто болел, но каждый раз это было неприятно. В детском доме ты мало кому интересен. И если нет товарищей или единомышленников, если ты одиночка, то и волноваться за тебя некому. Ко мне никто никогда не приходил, не поддерживал. Медсестра лишь назначала лекарства, давала таблетки и все. Никто не сидел со мной, когда была температура, никто не развлекал, когда все казалось серым и унылым. И я не знал, как облегчить малому состояние. Все что я мог — вызвать врача и следовать его указаниям.
И все же было неспокойно. Я плохо помнил своих родителей — лишь обрывочные воспоминания. Далеко не все из них были светлыми. Отец был довольно жестоким человеком и не гнушался наказаниями ремнем. Мать постоянно с ним ругалась, иногда даже нам с братом попадало, если было совсем паршиво. Андрей был старше меня на три года. Я плохо помнил его — только какие-то вспышки. Наверное, нашу семью нельзя было назвать образцом для подражания. А потом одним дождливым вечером все оборвалось. И не осталось ни отца, прикрикивающего при малейших огрехах, ни матери, которая хоть изредка, но все же одаривала нас лаской, ни брата, который вечно подначивал меня, дразня мелким… Все потонуло в тумане прошлого.
И сейчас впервые я искренне переживал за кого-то постороннего. Конечно, слова врача успокоили, но тем не менее ночью почти не спал. Видя настрой Жени, не стал ей мешать. В конце концов, она явно лучше меня разбиралась в происходящем.
Утро выдалось хмурым. В глаза словно песок насыпали, а ведь нужно было собраться и ехать в офис, разбираться с текущими заказами. Но мне было неспокойно. А уж когда Воронцова сказала, что у ребенка снова стала подниматься температура, и подавно. Не стал дожидаться — вызвал врача.
Когда есть деньги, возможностей куда больше. Так что уже через полчаса Григорий встретил педиатра, и мы вместе поднялись к сыну.
Евгения стояла бледная, задавала вопросы по поводу лекарств и дозировок. А я испытывал неприятное ощущение от того, что был лишним. Даня выглядел лучше, но по-прежнему бледным и вялым. И постоянно жался к Жене. Получив назначения, передал их Володе, чтобы тот съездил в аптеку.
