— Нападение на полицейских при исполнении. Для начала. Забирайте. Будем шить их по-крупному…
Остаёмся с Женькой вдвоём.
— А как ее зовут?
— Алёнка…
— Почему не сказал?
— Так вышло. Дай телефон…
Протягивает.
На память набираю номер Марьяны.
— Да?
— Ян, это я, Лев. Как Алёнка?
— Лучше.
— Хорошо. Номер моего брата. Сохрани. Он приедет сейчас.
— Зачем это?..
— Привезет лекарства, будет развлекать Аленку… короче, отдаю в рабство.
— Аа… — растерянно. — А я не готова к знакомству, Лев!
— Пятнадцать минут тебе подготовиться. Да!.. Важное. Не отвечай на звонки с незнакомых номеров. И на звонки «Славика». Никому не открывай с домофона.
— Почему?
— Потому, Ян, — меня подколачивает и на вежливость не хватает выдержки. — Мы работаем. Так надо.
Но, словно уловив моё состояние, Кошка на удивление, больше не спорит.
Скидываю вызов.
— Давай, брат, — протягиваю ему ключи.
Забирает…
Глава 30. Поцелуй
Забрав у Медведева свои запасные ключи, открываю сам дверь. Из комнаты — детских смех…
Алёнка поёт вместе с Женькой свою смешную песню.
— Не так! Не так! — верещит она, перебивая его. — «Хорошо бы сделать так — вж-ж-жик! — задорно вскрикивает. — Срезать все кудряшки. На макушке красный мак, а вокруг…
— Букашки! — дразнит её Женька.
— Ромашки! — хохочет она. — На телефоне включи.
Он послушно включает нужную песню и они снова поют.
Выздоровела? Вот и славно.
Улыбаясь, раздеваюсь. В груди порхает все и тревожно сжимается. Потому что это все — иллюзия, которая может растаять в любое мгновение. Но какая реальная, черт возьми! Что я почти верю в то, что она данность, котору никто не посмеет теперь разрушить.
Иду в ванную, чтобы помыть руки. Дверь на кухню приоткрыта. Оттуда голос Кошкиной.
— Мамочка, да всё хорошо. Не нужно прилетать. Не волнуйся. Я уже в порядке. О нас заботятся.
Притормаживаю.
— Кто-кто… вздыхает Кошка. — Так вышло, что Айдаров.
Пауза.
— Да! — с досадой. — Я знаю… Я помню… Нет, не простила, конечно! Но так уж вышло.
Да, так уж вышло, что ты, Кошка, родила нашу Айдаровскую копию!
— Юра… а что — Юра? — расстроенно продолжает она разговор. — Нет, предложение в силе. Но, мам… что-то я не могу… Мне кажется, зря я его обнадежила. Пока мы только работали, я была очарована его профессионализмом. Его увлеченностью нашей общей темой. И это затмевало другую сторону. Но при любой попытке сблизиться с ним как с мужчиной у меня полный ступор. Да и не вижу я его отцом для Алёнки.
Еще не хватало! У Алёнки есть отец, Кошкина. За это я буду биться насмерть.
— Что не так? Да всё, мам! — жалобно. — Он как будто с другой планеты. Я не могу поймать с ним одну волну, как только мы снимаем статусы. Он такой упоротый, что даже не идентифицирует флирт! У него как в аптеке всё взвешенно, посчитано, распланировано на три года вперед. Я ни разу не слышала как он смеётся, мам! Он меня даже ни разу не поцеловал! А ты помнишь, как давно я вообще с мужчиной целовалась? Нет? Вот и я не помню! Как я должна принять его предложение?.. А если мы совершено несовместимы в… Ну ты понимаешь!
Не совместимы! Тут даже пробовать нет смысла. Яна в постели — хулиганка, провокатор и игривая кошка. А этот поди только по расписанию. Не целовал? Охренеть не встать! Я уже почти искренне люблю этого идиота.
— Нет, я не собираюсь пускать в свою жизнь Льва. Нет. Но он догадался конечно же про Алёнку… Не знаю я что делать, мам! Ну почему?.. — вздыхает. — Он, вообще, молодец. Заботился о ней, пока я была в больнице. Она в нем души не чает… Мамочка, да я понимаю! Юра достойный, надёжный… Но он такой… Нет, не нравится мне одиночкой! — сердито. — Но что я могу поделать?! Да, вот такая я избирательная! Нет, Айдаров не лучше, — хныкает она. — Ты всё правильно говоришь: Юра — это Европа, карьера и — да: надёжный тыл. Айдаров — снова короткий роман. Хорошо. Хорошо, я попробую присмотреться. Самой поцеловать?.. Ну, я не зна-а-аю… — с сомнением. — Но представить с ним Алёнку на одной территории невозможно. В его мире дети не предусмотрены. Он не понимает что с ними делать. Что? В смысле оставить её тебе?! Ты что, мам?? Карьера мне, конечно дорога, но не до такой же степени! Сейчас? Сейчас у Льва… Ой, не кричи, ради бога. Да знаю я! Юра в курсе…
Достаточно, по-моему, пиара от мамы этому Лившицу! Вы, уважаемая теща, не правы.
Пару раз стучу в дверь, открываю. Складываю руки на груди, подпирая плечом косяк.
— Добрый вечер…
— Перезвоню, — скидывает. — Добрый вечер.
— Как Женька? Не слишком утомил?
— Часа два, как порываюсь вызвать экзорцистов. Ты бы покрестил его, что ли? — ухмыляется.
Поднимаю со стола яблоко.
— Выставить? — откусываю от него.
— Да ты что? У мальчишки сотрясение. А если ему плохо станет, а рядом не будет никого? Я его валерьянкой напоила.
— Обожаю тебя! От всех болезней валерьянка. Настоящая кошка.
— Все болезни от нервов, — пожимает она плечами.
— Брат поел?
— Поел. И даже умудрился накормить Алёнку.
— Отлично.
— Правда, они разбили тебе чашку.
— Всего-то? Окна целы и на том спасибо.
— Ужинать будешь?
В комнате грохот. Мы округляем испуганно глаза. Но Аленка смеётся. Открываю дверь. В кухню залетает перепуганный Гавр.
— Ээ! Айдаров, все нормально? — кричу Женьке.
— Все отлично! — в ответ.
Поверим наслово. Закрываю.
Гаврюха, видимо, не найдя более надёжного укрытия, запрыгивает на руки к Марьяне.
— Оо!! — зажмуривается она, сжимаясь. — Крыс…
— Просто погладь его.
Брезгливо водит пальцем по макушке настороженного суриката.
— Ладно, сиди уж, крысёныш…
Непреодолимо тянет к ней. Подхожу ближе, и, вставая рядом у окна, слепо смотрю в темноту…
— Ян…
— Что?
— А можно я тебя поцелую?
— А?!..
— Клянусь: мы об этом сразу же забудем и никогда не будем обсуждать этот момент. Это ничего не будет значить с твоей стороны. Пожалуйста, — срывается мой голос.
