— Я буду над этим работать… — ловлю её губы.
— Ты сейчас что угодно пообещаешь, Айдаров! — упирается в мои плечи, уворачиваясь от поцелуя.
— Ну что тебе нужно? Какие еще доказательства?! — вжимаю в стену, не позволяя выкрутиться.
— Да не знаю я!
— Окей!..
Вся моя кровь сейчас отлила «к югу», поэтому башка не соображает. И я не нахожу ничего лучше очень опасного и идиотского хода.
Дотягиваюсь до своих джинсов, лежащих на стиральной машине, вытаскиваю из кармана потыканную резинку.
Зажимая между указательным и большим подношу пакетик к её лицу.
— Вот.
Марьяна подозрительно ведет бровью. Присматривается к пакетику фольги.
— Не поняла…
— Я хотел лишить тебя выбора. Но… не буду этого делать. Никогда.
Ее глаза шокированно распахиваются. Дошло… Разглядела.
Она выдергивает квадратик из моей руки.
— Ты!!.. — с угрозой в голосе.
Швыряет мне в грудь.
— Эй… эй… — сдаваясь раскрываю ладони. — Я одумался!
— Наглый… — прищуривается она опасно. — Неадекватный… Самонадеянный… гад! С чего ты взял, что я вообще тебя захочу?!
Ухмыляюсь, делая шаг назад. Оглядывая ее с ног до головы.
— Ну не ошибся же! — пожимаю плечами.
Я провоцирую, да!
Потому что мы сейчас подерёмся и будем горячо любить друг друга у этой стены. Все, как она обожает! И я готов играть в эту игру бесконечно.
Срывая с радиатора мокрое полотенце, Кошка с яростью, наотмашь лупит мне по плечу.
— Больно! — с шипением выдергиваю полотенце, перехватываю летящие в меня ладошки. Распинаю ее у стены. Вскрикиваю от укуса в плечо.
От эмоций едет крыша!.. Да-а-а!! Это моя бешеная кошечка!
Мне кажется, я до макушки залит тестостероном и сейчас взорвусь.
Позволяя ей беситься, крепко сжимаю, ласково целуя в шею, шепчу ей признания… нежности… и горячие пошлости. И через несколько минут она сдается, позволяя мне наконец-то добраться до нее по-взрослому.
— Ничего не получится… — вредно мурлычет мне Кошкина в ухо, задыхаясь вместе со мной. — Не тот день…
— Да и черт с ним… — затыкаю ее рот.
Разве это сейчас важно?
Мы вместе… Вот что важно! Она снова моя!
Глава 34. Покорять Эверест
Передо мной скованный отморозок, что угрожал моей дочери.
А я не могу перезагрузиться и мечтательно улыбаюсь, застревая взглядом где-то в пространстве.
— Айдаров, ты в себе? — толкает меня в плечо Медведев.
— Неа, — расплываюсь в улыбке.
— Ты чувака в заблуждение вводишь, Лева. Он думает, ты одуван и ему будет не больно. Смотри как бодро приосанился? На вопросы перестал отвечать.
— Сейчас поправим, — обматываю кисть эластичным бинтом.
— Если ты меня изобьешь, мой адвокат тебя раскатает.
Мы смеёмся, переглядываясь с Медведевым.
— Ты первый раз залетел, что ли? Я руководитель оперативной группы по вашей ОПГ. Ты хотя бы понимаешь мои полномочия? Да ты своего адвоката увидишь только когда закончится следствие. А до этого, в интересах следствия, я запрещаю любые контакты. Усвоил?
Исподлобья с ненавистью смотрит на меня.
— А бить я тебя не буду. Я же не идиот, и умею больно делать более изощренными способами.
Бинт съезжает.
Встряхивая кистью, обматываю заново.
— Что с рукой-то? — хмурится Медведь.
— Вывихнул походу. Завяжи… — протягиваю ему.
Открываю документы.
— Итак, — набираю на буке протокол допроса. — Для начала… Со своей ли инициативы, Вы, Сергей Иванович, угрожали семье капитана Айдарова или действовали в интересах третьей стороны?
— А я не угрожал… — ухмыляется отморозок. — Послышалось Вам, капитан.
— Окей, — закрываю бук. — Тогда, сначала «больно». Слушай сюда… У нас три изолятора временного содержания. В одном — твой подельник. Во втором — ты. В третьем сидит рецидивист с тремя ходками, которому светит вышка. Пока его вина не доказана, но сядет он по-любому. И он это знает. Этот ходок большой любитель крепких мужских орешков, если ты понимаешь — о чем я. На зоне за ним числится много износов, которые не дошли до суда. Но славу он себе сделал. Здоровенный бычара! Чтобы он не выдал, его срок уже не увеличится. Вышка она и есть вышка. И я думаю, сегодня ночью в твоей камере разорвёт трубу с горячей водой. А ты временно посидишь с ним. Не могу же я тебя к подельнику посадить. Это нарушит процедуру следствия.
— Ээ… — выпрямляется он.
— Ну а послезавтра, мы заведем дело об изнасиловании. Независимо от того было оно или нет, ты пройдёшь все позорные процедуры освидетельствования. И, конечно же, вся твоя братва будет в курсе. Утечку я обеспечу.
— Ты чо, опер?.. — задохнувшись, шокированно теряет дар речи. — По беспределу!
— Или ты думал я тебе ответочку после угроз моему ребенку не устрою? Такое вот «больно», — развожу руками.
— Не моя инициатива была, капитан! — идёт он пятнами. — Я же просто исполнитель.
— Чья?
— Не могу сказать!
— Тогда посиди полчасика, подумай как тебе дальше жить.
Мы пьём с Медведем чай. Я зависаю в телефоне.
Лев: Как мои любимые царицы?
Марьяна: Лев…
Лев: Только посмей, Кошкина. Вот это «Лев…» ты вчера имела право сказать. А теперь после того, как всю ночь была моей — не имеешь.
Марьяна: Айдаров, я вчера была не в себе.
Лев: Тогда останься там, где была вчера. Тебе там было хорошо, я знаю.
Марьяна: Это всё очень некрасиво по отношению к Юре.
Лев: А ты у меня прям такая приличная, да?
Марьяна: Медведев с тобой?
Лев: Да, а что?
Марьяна: Скажи, что я прошу дать тебе по морде.
Лев: Черт, я не имел в виду ничего такого.
Марьяна: Иди к черту.
Лев: Просто вы же не любовники, Кошкина! Ты не обязана отчитываться.
Марьяна: То что мы не любовники, не отменяет того, что между нами все-таки начались отношения.
Лев: Я сам с ним поговорю.
Марьян: Только посмей, Лев!
Лев: Родная, да я спокойно поговорю. Объясню, что семья… Что мы помирились.
Марьяна: Стоп! Стоп! Мы просто… переспали. Речь о семье не шла!
