Что б тебя…
Как этот мужчина ловко выбросил из головы то, что между нами было! А может, для него это и вправду, ничего не значит?
Индюк напыщенный!
Дрожащими влажными пальчиками перебираю бумаги на своём столе и пытаюсь не смотреть на запертую дверь. Ничего уже не исправишь, а своим испепеляющим взглядом мне всё равно не удастся сжечь эту преграду дотла.
Остаётся только ждать.
Ждать совещания, которое, как сказал шеф, состоится в десять утра. И там я увижу Зверя. Услышу его бархатистый голос с нотками жгучего перца и смогу даже прикрыть глаза и немного помечтать.
Дура. Какая же я дура.
Быстро кидаю рассылку всем работникам насчёт совещания и погружаюсь в свои невесёлые мысли, скользя потными от напряжения пальцами по клавишам клавиатуры.
Десять утра.
Стучу каблучками по кафельному полу, заходя последней в зал для совещаний, и сразу натыкаюсь на мрачное лицо Зверя, стоящего у проектора. Его звонкий взгляд тёмно-синих, словно ночное небо, глаз, прожёг меня своими рентгеновскими лучами, и сердце моментально рухнуло в район желудка.
Ну, ё-моё.
В висках застучали маленькие молоточки, как по наковальне, и я тотчас закусила нижнюю губу — главное, не упасть в обморок. На ватных, плохо слушающихся ногах, дошла до своего крошечного стола, заваленного бумагами, и юркнула за стопку листов, отчаянно пряча глаза.
Так-то лучше.
— Итак, начнём с обсуждения идей для нового номера журнала.
Зверь прокатывается своим грозным взглядом по подчинённым, и я понимаю, что не только у меня сегодняшний день не задался. Холодный тон не сулит ничего хорошего, и я сильнее вжимаюсь в свой стул, надеясь, что этот огненный взгляд главного редактора не прожжет насквозь мою макушку, торчащую из-за стопки бумаг.
*****
— Виктория Николаевна, зайдите ко мне.
Глухой голос Зверя доносится по селекторной связи, и я моментально закашливаюсь. Началось.
— Принести кофе?
Моментально сжимаю руки в кулаки. Ну, не идиотка ли?
Ведь он не просил у меня ни кофе, ни какао, так какого чёрта я лезу на рожон, пытаясь угодить этому женоненавистнику? Но язык уже ляпнул, опередив мой мозг.
— Не нужно. Я вас жду.
Отключился.
Меня он ждёт! Интересно, зачем?
Ледяными от напряжения пальцами хватаю пухлый ежедневник и, напялив на лицо деловую улыбку, иду в сторону кабинета главного редактора. Постараюсь держаться с ним холодно и отрешенно, не намекая на наши предыдущие взаимоотношения. Ведь я — всего лишь секретарь.
Стук в дверь.
Слышу глухое «войдите» и никак не могу сдвинуться с места — ноги не слушаются, будто подошвы моих туфель кто-то щедро намазал клеем, а зубы стучат от страха, выбивая причудливую дробь. Сжимаю пальцами дверную ручку, не в силах повернуть её, и пытаюсь успокоиться.
Смелей, он же ждёт!
Выдыхаю, собираясь войти в кабинет, как дверь рывком открывается, и я утыкаюсь носом в стальную грудь Андрея Владимировича. Мужчина слегка отшатывается, не ожидая моего нападения, и я попадаю прямо в его объятия, пробив брешь защиты. Меня молниеносно захлёстывает волной до боли знакомого парфюма, и этот запах мгновенно проникает в лёгкие, обволакивая их.
— Виктория, мы же на работе…
Горячий шёпот начальника вихрем обдувает мне лицо, и я мгновенно делаю шаг назад. Растягиваю голливудскую улыбку, храбро вздёргивая подбородок вверх.
— Я в курсе, Андрей Владимирович. Просто оступилась.
— Раз вы не умеете стоять на каблуках, вам стоит приобрести себе уютные тапочки с меховыми помпонами и рассекать в них по издательству!
Его глаза смеются, и я вспыхиваю как спичка, раздувая ноздри:
— Обязательно, так и сделаю. Только, боюсь, они не будут гармонировать с моим офисным костюмом!
— В таком случае, разрешаю вам рассекать по офису в пеньюаре.
Глаза мужчины вспыхивают азартным тёмным светом, и меня моментально начинает бить озноб. С губ готовы сорваться какие-нибудь нецензурные выражения относительно того, как достали меня эти колкие шуточки, но я решаю продолжить игру.
— Только если вы тоже переоденетесь в свою пижаму, Андрей Владимирович.
Парирую, мысленно представляя, как сейчас челюсть этого смельчака отъедет на бок и прищуриваюсь. Ну же, чем вы будете крыть, господин главный редактор?
Но мужчина, кажется, даже не думал отступить. Его тоже забавляет наша словесная перепалка по лезвию бритвы, которая обдувает нас каким-то ветерком сексуальности, от которой сносит крышу.
Шумно выдыхает воздух носом и расплывается в дьявольской ухмылке, которой бы позавидовал сам властелин ада.
— Да будет вам известно, Виктория, я предпочитаю спать обнажённым.
Во рту моментально пересохло, как в самой жаркой пустыне, и я чуть не задохнулась от нахлынувшей на меня волны возбуждения. Руки предательски затряслись, а сердце рухнуло в пятки как подкошенное, прямо к ногам этого восхитительного обольстителя.
Чёрт побери этого наглеца!
Он снова меня переиграл, заставив покраснеть и замолчать.
Зверь невозмутимо кивает, достав из внутреннего кармана пиджака портмоне, и протягивает мне несколько купюр. Сканирую его непонимающим взглядом — это что, мне на тапки?
— Я не заплатил вам за работу, Виктория. Возьмите.
Бархатистый голос эхом прокатывается по моей пустой голове, и я сдвигаю брови на переносице. Волна обиды захлёстывает меня с головой, и я понимаю, что не в силах больше сдерживать рвущийся наружу фонтан нецензурных слов.
— Мне не нужны ваши деньги, Андрей Владимирович. Лучше прикупите на них себе энциклопедию хороших манер!
— Вы намекаете, что я — грубиян?
— О, нет, это слишком мягко сказано! Вы — циничный хам!
В глазах главного редактора появляются весёлые огоньки, и это заводит меня ещё больше. Распаляюсь из-за подначек ещё сильнее, глотая ртом воздух. Стараясь держать спину идеально ровной, склоняю голову на бок и рычу, как разъярённая пантера:
— Вам не мешало бы следить за своим языком, когда общаетесь с людьми!
— Так может быть, вы меня научите следить за языком, а, Вика?
Мужчина моментально притягивает меня к себе, по-хозяйски расположив ладонь на моём заду, и мои зрачки расширяются. Накрывает своим влажным ртом мои губы, проводя своим острым языком по ним, врываясь внутрь. Волна мурашек хлынула по коже, и я уже стону, извиваясь в его умелых руках.
— Так хорошо?
Нагибается ко мне, прожигая взглядом насквозь.
