— Ты не думай, что я к тебе приехала!
Бабушка грозит артритным пальцем у носа своего бывшего зятя, и обнимает меня за талию.
— Я внучку приехала с Днём Рождения поздравить!
— Хорошо-хорошо.
Отец примиряющее выставляет руки вперед, и я расплываюсь в лукавой улыбке. Боится он её всё-таки.
Мужчина делает шаг назад, опасаясь нападения от пожилой женщины, и старательно оглядывается, ища глазами свою супругу. Людмила Анатольевна молниеносно оказывается рядом и, осторожно мне кивая, пригашает пожилую родственницу сесть за наш стол. Бабушка, недоверчиво скользнув взглядом по тёте Люде, фыркает и хватает меня за руку.
Садимся за стол.
— А вы чего опоздали?
Нагибаюсь к уху Дарье, застав подругу за поеданием салата, щедро сдобренного майонезом.
— Самолёт задержался.
Киваю, втягивая носом воздух.
— А чего, ты не рада нас видеть?
Дашка скользит по моему лицу внимательным взглядом и хитро прищуривается. Пожимаю плечами, пытаясь придать своему голосу невозмутимый тон.
— Рада, конечно.
— А ждала, небось, не нас.
Подруга окатывает меня спокойным взглядом, и я понимаю, как к моему горлу подступают сдавленные рыдания. Ох, она знает меня, как никто другой. Перед ней я могу быть самой собой, но не сейчас, не на этом празднике.
Опасаюсь, что могу разреветься от душевной боли прямо здесь, на глазах у обескураженных гостей, я поспешно встаю из-за стола.
— Пойду, подышу свежим воздухом.
Дарья молча кивает, отправляя в рот огромный кусок буженины а я поспешно иду к выходу из ресторана. Ничего страшного. Если у кого появятся вопросы, скажу, что голова от духоты закружилась. Думаю, все поверят. А с Дашей я потом обязательно поговорю. Да она, наверняка, и так всё прекрасно поняла.
Без слов.
*****
Стою на крыльце ресторана, вцепившись побелевшими от напряжения пальцами в витиеватые перила, и напряжённо вглядываюсь в пустую мостовую. Никого. Зверь не приехал, не попытался меня найти и даже не знает, скорее всего, что у меня сегодня День Рождения.
Ну, что ж.
Значит, так нужно.
— Скучаете, Вика?
Густой голос окутывает меня своим приторно-липким тембром, и я поспешно оглядываюсь, встретившись взглядом с Борисом.
— Вовсе нет. Просто вышла подышать свежим воздухом.
Качаю головой, отчаянно надеясь, что приставучий мужик оставит меня в покое и уйдёт назад в ресторан, но он, неожиданно, делает шаг вперёд, со всей силы припечатав меня задом к холодным к перилам.
Ойкаю от спонтанно напора и впериваюсь взглядом в нежданного собеседника.
— Я составлю вам компанию, вы не против?
— Очень даже против!
Его липкий взгляд скользит по моему телу, раздевая глазами, и у меня появляется стойкое ощущение, что я стою здесь, на крыльце ресторана абсолютно голая. Широкая грудь часто вздымается под снежной хрустящей рубашкой, а уголки губ противно растягиваются.
— Да ладно, чего сопротивляешься, как девственница? Попробуй, тебе понравится!
— Не хочу!
В горле встаёт крик, но тут же Борис накрывает мои губы своим жадным ртом, обдав сбивчивым дыханием с ярким запахом алкоголя.
Глава 36
Вика
*****
— Отстаньте!
Всхлипываю, пытаясь отстраниться от этого противного мужчины, отчего-то возомнившего себя сексуальным мачо.
— Да ладно, сейчас будет приятно.
Чувствую, как часто стучит моё сердце, и пытаюсь увернуться. Но мне абсолютно некуда деться, а сдвинуть это стокилограммовую тушу в сторону у меня никак не получается. Воздух вокруг нас загудел, стал вязким и как будто наэлектризованным.
— Пожалуйста.
— Хватит ломаться, как девка на сеновале! Самой уже четвёртый десяток, а она всё целочку из себя строит!
Горькая фраза будто отрезвила меня, окатила ледяной волной и заставила сжаться в колючий клубок. Ну и что, что мне тридцать два? Это что, даёт право какому-то нахалу безнаказанно меня лапать?
Горячая ладонь ложится на мою грудь, и пальцы начинают с силой выкручивать нежный сосок, пытаясь выдавить из меня стон страсти. Размахиваюсь и с силой прикладываю ладонь к шершавой щеке обидчика, оставляя на неё красный обжигающий след.
— Вот дрянь! Любишь погорячее?
В эту же секунду огромные лопатообразные ладони с силой впиваются в мои бёдра и разворачивают меня словно пушинку, на сто восемьдесят градусов. Пытаюсь кричать, но рука мужчины надёжно запечатывает рвущийся наружу вопль отчаяния.
Борис начинает тереться о мой зад своей каменной эрекцией, и я мысленно благодарю отца, который настоял на платье в пол — под него не так-то просто забраться, а значит, у меня ещё есть шанс выбраться отсюда целой и невредимой.
— Видишь, как я тебя хочу.
Борис медленно растягивает слова, лапая меня при этом, и отрывает ладонь от моего рта.
— Помогите!
Крик, полный отчаяния, вырывается из моего сдавленного ужасом горла, и я изо всех сил кручу головой, пытаясь рассмотреть фигуру, приближающуюся к нам на крейсерской скорости. Очень надеюсь, что этот человек не пройдёт мимо и поможет мне.
— Мне кажется, девушка не хочет, чтобы вы её трогали.
До боли знакомый голос, который, кажется, снился мне во сне, раздаётся сзади, и я отчаянно трясу головой. У меня, кажется, начались галлюцинации! Зверь никак не может сейчас быть здесь, это всё игра моего воспалённого воображения.
— Слышь, мужик. Иди, куда шёл.
— Так я и шёл сюда. Поздравить Викторию Николаевну с Днём Рождения.
В голосе главного редактора, если это конечно он, я слышу закипающее напряжение и понимаю, что он близок к срыву.
— Вот и иди в зал. Мы тут с Викой мило разговариваем.
Борис делает шаг назад от меня, и я молниеносно разворачиваюсь на знакомый бархатный баритон. Андрей Владимирович стоит в паре шагов от нас с букетом мелких роз, обёрнутых в крафтовую бумагу. Его глаза окатывают ледяным холодом Бориса, а ноздри слегка подёргиваются.
Я перевожу взгляд на Бориса — он напряжён, а руки слегка сжаты в устрашающие кулаки, подобные двум огромным кувалдам. Делаю рваный вздох. Если сейчас липучий приставала накинется на моего бывшего главного редактора, то я не знаю, кто из них окажется сильнее.
И это страшно.
— Она не хочет с тобой разговаривать. И не будет. Виктория, иди сюда.
