— Разве? Мы же оба получили того, чего хотели, и главное… я не требовала от тебя каких-то обязательств. Тебе вроде нравятся такие отношения.
— Может, и нравятся… но я тебя не отпускал, — рука легла мне на щеку, и я облизнула нижнюю губу, испытывая волнение от его близости.
— Так ты будешь разговаривать со своей женой, а я вольная птица, ммм…
Гаденыш… Он воспользовался тем, что я отвлеклась и скользнул рукой вниз. С силой сжал грудь, вырывая из моего рта глубокий стон.
— Зачем ты приехал сюда? — спросила, прикрыв глаза. Я ненавидела его в эту минуту, потому что знала, он не мой. И никогда не станет моим.
— За тобой. Я хочу быть уверен, что с тобой все нормально, и ты не попала в какую-то передрягу.
— Что? — от удивления распахнула глаза. — С чего это вдруг?
— Слишком пошло ты стала одеваться.
Его рука скользнула вниз, и я не успела опомниться, как пальцы пробрались под спортивные и трусики, и накрыли мою киску.
Глубокий вдох…
— Ты уехала, не оповестив меня. Думаешь, я такое прощаю?
— И что же ты сделаешь? В угол поставишь коленями на горох?
— Нет, милая… я поступлю иначе.»
И да, он тогда стал меня ласкать своими пальцами. Мучительно медленно, долго, да так, что я едва не заплакала от пытки и не стала умолять его позволить мне кончить. Он постоянно доводил меня до грани, до той невидимой черты, где стоит слегка надавить на бугорок, и я смогу получить долгожданное удовольствие. Но казалось вот-вот и случится, как он снова отнимал руку, заставляя меня смотреть в его глаза.
И лишь когда я сама набросилась на него с поцелуями и с силой укусила за нижнюю губу, Макс позволил мне кончить. По всей видимости, ему понравился мой порыв, и он решил меня таким образом наградить. Правда, скрывать не стал, что ожидал продолжения, к чему лично я готова не была. Да, мне хотелось его, но целиком и полностью, а не снова для одного траха. О чем молчать я не стала.
«— Отцепись от меня, — зашипела я, когда его руки принялись стаскивать с меня вещи.
— Ты чего? — удивился неподдельно.
— Ты прилетел, чтобы потрахаться? Убери свои грязные руки, чертов озабоченнец! Да я ненавижу тебя, ненавижу! — я пыталась вырываться из его захвата, но Макс держал крепко, что я едва могла шевелиться.
— Лина, прекрати брыкаться.
— Ты развелся? Ты уже развелся?
— Нет, я места себе не находил, не зная, где ты есть. А потом все свои дела переносил, чтобы прилететь к тебе.
— Зачем? — закричала я, кулачками ударив по его крепкой груди. — Зачем ко мне прилетать? Ты что, не понимаешь, как мне больно?
— Виталина, послушай меня…
— Ты сам прекрасно знаешь, зачем я улетела, прекрасно знаешь, что это из-за тебя. Зачем ты теперь приперся? Зачем душу мою терзаешь?! Улетай обратно, Макс, улетай. Я тебя ненавижу. Я не хочу видеть тебя. Ты причиняешь мне боль!
— Виталина, выслушай меня!
— Да не хочу я тебя слушать! Убирайся из моей квартиры! — заорала я, наконец-то оттолкнув его от себя, и, пройдя к двери, открыла ее, давая понять, что я не шучу.»
Я действительно тогда не шутила, но моя боль была сильнее чувств. Я искренне не понимала, зачем он прилетел ко мне в Лондон, и вроде бы должна была обрадоваться, а вышло все наоборот. Как бы я его ни любила, но, если решила убежать подальше, значит, нужно действовать в выбранном направлении. А его присутствие рядом никак мне не поможет хоть немного излечить сердечко. Потому и выгнала, и больше ни разу не видела за все долгие пять лет.
— Ну что, малышка, остаешься? — вырывал из воспоминаний голос Беатрис, а я моргнула несколько раз и прокашлялась.
— Я не люблю его, — соврала я, а мыслями до сих пор была далеко в Украине, там, где жил похититель моего сердца.
— Мы так и поняли.
— Ага, особенно учитывая то, что не спрашивали, любишь ты его или нет, — с иронией произнесла Синди и разлила по бокалам шампанское.
— Ладно, ты лучше скажи, Дилан знает, что ты улетаешь?
— Знает, — уже совсем без настроения ответила я и, взяв бокал, с жадностью отпила половину. Черт, сейчас в голову ударит.
— Та-а-ак! А вот теперь подробнее. Что с голосом?
— Вы же знаете, что я никак отшить его не могу, а тут еще и сказала, что домой возвращаюсь. Злой, в общем, он.
— Я вот не понимаю его! — возмутилась Синди Блер. — Вас абсолютно ничего не связывает, ты ему ничего не обещала. В чем его претензия?
— Насколько нам известно, малышка, вы даже не спали.
— Девочки, я вам больше скажу, мы даже не целовались. Не нравится он мне, не располагает к себе ну никак. А если бы я ему позволила себя поцеловать, он бы вообще посчитал меня своей женой.
— Дурак он.
— Он мне однажды такое вычудил. Помните, полгода назад вечеринку у Захари Джеффа?
— Да, — хором ответили девчонки, смотря на меня выжидающим взглядом.
— Так Дилан тогда отвел меня в угол и предложил отправиться в уборную, чтобы мне отлизать. Прикиньте?
— Фу, точно ненормальный. Ухаживать не пробовал?
— Синди, он наверняка считает это одним из родов ухаживания, — пояснила Беатрис, пожимая плечом и кривясь.
— Мерзкий. Ох, а мне бы хотелось посмотреть, что бы сделал твой Макс, узнай он о том случае.
— Синди! У меня нет Макса! А Оболонскому абсолютно плевать на меня.
— Если бы было плевать, чего бы он тогда прилетал? — уточнила Беатрис и протянула ко мне свой бокал.
— Да чтобы перед братом моим вины не чувствовать. Они же лучшие друзья.
— Да-да, мы так и думали, — добавила подруга, и чокнувшись бокалами, мы снова выпили шампанского.
А утром я стала собирать вещи на вечерний самолет. Девочки пообещали приехать меня проводить, а зная их натуру, мы еще обязательно успеем посидеть где-нибудь в кафешке. Потому мне стоило поторопиться.
Позвонила хозяйке квартиры, она сказала где оставить ключ, заказала машину на шесть часов вечера и, схватив висевший на вешалке кардиган, отправилась в комнату за чемоданом. Я находилась в приятном предвкушении чего-то хорошо и интересного. Да, я очень радовалась, что уже ночью смогу увидеть своих родных. И как ни крути, я очень надеялась на встречу с Кукурузником. Я буквально бредила, мечтая о том, чтобы вдохнуть запах его парфюма. А уж о сильных руках и говорить не стоит.
Нет, я все же правильно поступила, отказывая все время Дилану. Ну не нравился он мне, да и Макса заменить не смог бы никто.
Страшное во всем этом было то, что я боялась всю жизнь просидеть в ожидании любимого, который, возможно, никогда не обратит на меня внимание, больше, чем просто как на сексуальный объект.
