— Кондиционер с собой прихвати, легче идти будет, — съязвил я, злясь на эту дуру, которая решила, что может бегать за мной до конца жизни.
— Я на тебя в суд подам и отсужу крупную сумму!
— Инна, уезжай. Туда, где я тебя не найду, иначе будет плохо. Я тебе клянусь, если еще раз моя девушка, а я сейчас говорю конкретно о Виталине, если еще раз она заплачет из-за тебя, я тебя с лица земли сотру.
И если она хоть раз заплачет из-за меня, тоже больше не прощу себе этого, — подумал про себя, смотря на недовольную Инну.
— Ты, ради этой…
— Лучше закрой рот, потому что иначе, до Харькова ты пешком пойдешь. А в посадках нынче вооооолки.
— Ненавижу тебя. Всех вас, — она обернулась к ребятам, — всех вас ненавижу.
И притопнув ногой, она собралась идти в сторону беседки, по всей видимости, там были какие-то ее вещи.
— Э нет, принцесска, сначала вот это отнеси к коровнику, — произнес Жека, давая ей в руки помойное ведро.
— А? — всхлипнула. Она что плачет? — Я?
Как быстро у нее меняется настроение. Точно, стерва, на жалость надавить хочет.
— Вооон туда, — указал путь Гриня, чтобы Инна, не дай Бог, не заблудилась.
На удивление, Серганова молча взяла ведро и, глотая слезы, пошла к коровнику. Я же надеялся, что она меня услышала. Пусть собирает свои манатки и проваливает туда, откуда приехала. Иначе действительно, добром это все не закончится.
— Ребят, я на пару дней уеду, вы работайте. Если что, на связи, — произнес я, собираясь пойти за ключами и ехать налаживать свою личную жизнь.
Может, Виталинку по дороге подхвачу. Если она меня, конечно, чем-то не огреет тяжелым.
Только я переступил порог дома, как услышал какой-то шлепок и отборный мат. Выглянул и обалдел. Инна лежала в навозе и материлась на всю округу, сетуя на свою судьбу.
— Ахренеть! Инна, я и подумать не мог, что ты знаешь такие слова.
— Да катись ты к черту, ублюдок недоделанный! — услышал в ответ и пожал плечами.
— Ладно! Понял тебя.
Честно? Ржать хотелось дико, но я сдерживался со всех сил. Инна, да в навозе! Жаль, малышка не видит, вот бы позлорадствовала.
— Ребят, ну а теперь помогите… этой принцесске. Хотя… тут целая Золушка!
И я скрылся в доме. Смешно было, да! Жалко? Ни капли. Сегодня я понял, что из-за этой стервы причинял боль своей девочке. И теперь мне нужно исправлять свои ошибки. Мне пора взрослеть. Правильно сказала Лина, веду я себя глупо и по-детски. Но я так больше не хочу.
Клясться в любви не собираюсь, конечно, как в прочем, и обманывать Виталинку. А вот завоевать ее я попробую. Я сделаю так, чтобы она мне доверилась. И будь что будет с моей холостяцкой жизнью. По крайней мере, к ней вернуться я всегда успею.
***
В Харьков я приехал уже через семь часов, когда на улице было практически темно. А вот Виталинку на автовокзале так и не застал. Она успела на автобус. И если я верно понимаю, то вот-вот должна была подъехать домой. Вот тут-то я и поговорю с ней. По-взрослому.
Заглушив двигатель, вышел из авто, окунаясь в ужасную духоту. В городах всегда было жарче и душнее из-за высоток и асфальта, накаленного летним солнцем. И хоть друзья жили в частном секторе, все равно здесь тоже дико пекло солнце. И это я жаловался в поселке… а ведь там от моря прохлада идет, и дышать по легче. Надо пересмотреть свои взгляды.
Поставив авто на сигнализацию, нажал кнопку домофона и через несколько секунд услышал голос Крама. Не вовремя это он.
— Кто?
— Заморская принцесса, — съязвил я, кривляясь.
— А, моржище. Заваливайся, — произнес он и открыл мне калитку.
Ясно, ожидать от друга чего-то хорошего мне не стоит. Но я сам виноват — давно напрашивался на кулак.
Со стороны детской площадки послышался громкий лай, и ко мне тут же подбежала овчарка Джесси. Любимая собака семьи.
— Привет, моя малышка. Привет, красавица, — она встала на задние лапы, а передними уткнулась мне в живот и от радости высунула язык. — Я тоже соскучился. Рад, что ты все еще меня помнишь.
— Она помнит. А вот ты можешь сейчас забыть, — услышал голос друга со стороны входа.
— Крам, ну не бурчи. Я хороший ведь человек.
— Очень. Пошли уже, жара такая.
— Ты ее хоть на закрытую террасу пусти, ей там дышать легче будет, — предложил я, поглаживая Джесси по спине.
— Она только вышла, прогуляется немного и обратно. Джесси, гулять!
И она тут же послушалась, гавкнула несколько раз и встала на четыре лапы. Довольная моим приездом, завиляла хвостом и побежала за дом, в поисках своего бассейна.
— Раскомандовался тут!
— А где Виталина, мне интересно?
— Мне друг, тоже много чего интересно. Пошли уже в дом, — и только я протянул руку для пожатия, как мне в челюсть прилетел кулак. — Ай, бля, как же больно!
— Это тебе за сестру, — пояснил он и тут же пожал мою до сих пор протянутую руку.
— Как-будто я не знал за что.
— А вот теперь пошли охлаждаться.
— Мог быть и повежливее. Мие все расскажу, вот кто настоящая сестра! А ты так, — отмахнулся, бурча себе под нос.
— То, что Лина родная не по крови, не означает, что не буду тебя бить.
— О привет, Мими, ай! — еще один удар, только теперь женская прилетела по щеке.
— Вот и от настоящей сестры прилетело! Где Лина? — прорычала подруга, сверля меня злым взглядом.
— Да, я налажал! Научите меня быть другим!
— 37 лет! — возмутился Никита, а я сбросил сандалии и пошел вглубь дома за ним.
Тут же рухнул в стоявшее в гостинице кресло и счастливо выдохнул, наслаждаясь долгожданной прохладой.
— Кукурузник, ты мне, конечно, друг, но и Лина — моя сестра. Объясни мне, пожалуйста, все вокруг все знают, кроме меня.
— А кто что знает? А коньячку не предложишь?
— Сок апельсиновый пойдет?
— Угу!
— В холодильнике. Холодильник на кухне.
— Изверг, — хмыкнул я и пошел на кухню, на поиски апельсинового охладителя. — Да, Мими, как ты с этим жестоким человеком живешь, — пожаловался я, заметив подругу, которая уже перебазировалась в кухню и нарезала мясо для какого-то блюда. — О, Боже, еще одна страшная женщина с ножом.
— Я нормально с ним живу, очень даже хорошо.
— Ага, под каблук мужика загнала. Где у вас тут сок?
— В холодильнике графин, сверху полка — стаканы.
— Спасибо.
Я налил себе стакан сока, а потом, подумав, решил немного задобрить и Никиту. Налил второй.
