— Виталина, пока что имя его нам не удалось установить, но малыш сейчас находится в детской больнице.
— А его родители? Что с ними?
— А родители… — доктор призадумался, что заставило меня напрячься. — Они…
— Что?!
— Они погибли. Их личности пока не установили.
— Господи! Ему же… — я от боли прикрыла лицо руками, а потом едва выдавила из себя, — сколько? Год?
— Примерно. Может, чуть больше…
— Когда меня выпишут? — выдохнула, взяла себя в руки и задала интересующий меня вопрос.
— Если все будет хорошо, то через неделю.
— Что? Это много! Я могу и дома восстанавливаться! — четко произнесла я, не собираясь лежать в больнице целую неделю.
— Мы можем, конечно, оформить домашнее лечение, если за Вами есть кому ухаживать.
— Макс? — с надеждой в глазах посмотрела на Оболонского.
— У меня поля, не смотри на меня так, Виталина.
У меня внутри что-то рухнуло от его слов. Он сейчас серьезно?
— Григорий Степанович? Можете оставить нас на пять минут одних?
— Да, конечно, — кивнул он и вышел из палаты.
— Кукурузник, а что ты тут вообще делаешь?
— Приехал к тебе, как только узнал, что с тобой произошло.
— А разве ты должен быть не на своих полях?
— Ты дура? Я мчался к тебе, за тобой. Чтобы рядом быть! Успел по морде от Крама получить, потом от Мии. И вместо того, чтобы тебя обнимать, я приехал в больницу, потому что ты, засранка, успела куда-то влипнуть.
— А с чего вдруг ты решил, что я позволю себя обнимать? С тобой вообще все нормально, или на солнышке перегрелся?
— Со мной — нормально! Отпускать тебя не хочу.
Его слова повергли меня в шок. Я реально не понимала, что с ним случилось за то время, пока я ехала домой, а потом лежала на больничной койке. И уж такое услышать от него точно не ожидала.
— Клемануло?
— Да если и клемануло! Я хочу попробовать построить с тобой отношения!
Я замерла. Конечно, я бы могла обрадоваться этим словам, ведь сама ужасно долго ждала, когда Максим созреет на отношения. Но с чего вдруг такое неожиданное желание? Как я могу ему верить? А теперь еще и… малыш.
— Ты заберешь меня отсюда? — снова с надеждой спросила я, смотря на него как на спасательный круг.
— Хорошо, — тяжело вздохнул он, — только решу, кого вместо себя оставить за старшего и заберу.
— Как долго будешь решать?
— Сегодня-завтра.
— Поскорее, пожалуйста.
— А что ты надумала, Лина?
— То, что в твои планы не входило, и вряд ли после этого ты еще захочешь строить со мной отношения.
— Поделишься?
— Если у ребенка не окажется родных, я его усыновлю. И мне плевать, хочешь ты этого или нет.
Кукурузник побледнел. Но я говорила сейчас искренне, потому что не собиралась отступать от задуманного. Я действительно хотела узнать, есть ли у ребенка, которому я спасла жизнь, родня. Если же нет, я заберу его себе. Пока не знаю, как все будет происходить, но не хочу, чтобы маленький человечек попал в дом малютки и провел свою жизни в казенных стенах.
— Что? Задумался уже? Едва решился на отношения, а тут уже другие условия?
— Во-первых, Лина, будем надеяться, что у ребенка все же есть родные, и он кому-то нужен. А во-вторых, сначала заберем тебя домой и потом уже будем все решать, — строго отчеканил он и уселся обратно в кресло. — А теперь я хочу услышать полную версию рассказа сего происшествия.
— И не кричи на меня, — буркнула я в свою защиту, а потом спрятала руки под одеяло. Чего-то зябко вдруг стало. — Я всего лишь хотела снять немного денег. У меня практически не было налички, а иногда она нужна, в таком захолустье, где ты работаешь.
— Ну да, и тут я виноват!
— Кукурузник, будешь перебивать, ничего тебе не расскажу.
— Ладно! Слушаю внимательно.
— На южной стороне города есть банк и небольшой рынок. Кто-то попросился в туалет и решили сделать остановку. До автовокзала еще минимум полчаса. Я заметила там отделение банка и банкомат. И пока все по сортирам и перекурам, я пошла за деньгами. Но увы, банкомат не работал, а в самом банке стояло всего несколько человек, и я решила снять деньги в кассе. Я-то понимаю, что мне не срочно было, но… Почему-то же меня туда потянуло? Я просто говорила себе — иди, и шла.
— Нормально себя чувствовала в этот момент?
— Нормально, Макс. Просто мне хотелось туда идти. Я не знаю, в чем суть. Сначала все было нормально, а потом какие-то крики, визги, стуки. Я лишь обернулась и поняла, что какой-то мужчина что-то кидает в помещение. Ну, а если здесь стена из стекла, понятно, что не случайно бросил. А этот малыш, он бегал по залу и… в общем, если бы я его резко не схватила, и сама не прыгнула в сторону, то и нас бы уже не было в живых. Там вторая стена, она тоже из стекла. Здание угловое получается, и я специально прыгала на стекло плечом, а лицо малыша спрятала на груди. И так мы с ним и упали в уличный фонтан.
— Ты героиня, получается. Уверен, не каждый мужик бы так поступил.
— Жаль, что я не могла всем помочь.
По моей щеке покатилась слеза. Страшно было вспоминать то, что пришлось пережить, но я была счастлива, что смогла спасти хотя бы одного ребенка. Ведь этот крошечный мальчик не успел еще ни в чем провиниться. Он не успел пожить. А так бы хотелось, чтобы его будущее было счастливое и беззаботное.
Максим соскользнул с кресла и встал на колени около кровати. Пальцами стер мокрые дорожки из слез и, вытащив из-под одеяла мою руку, губами коснулся пальцев.
Что это с ним? Макс и нежность в одном лице?
— Ты большая умница, я тобой горжусь. Слышишь?
— Ты поможешь мне?
— Помогу. Мы вместе справимся, — прошептал он, между делом целуя мои пальчики.
— Узнай для меня, пожалуйста, как себя чувствует этот малыш. Я очень за него переживаю.
— Хорошо, — кивнул Макс, — я узнаю. А ты себя побереги. Весь правый бок в ранах от стекла.
— Да? — удивилась я и, повернув голову, посмотрела на перемотанное плечо. — Я даже не заметила.
— Потому что ты всегда думаешь о других, а иногда и о себе надо.
— Я просто… переживаю.
— Теперь позволь сделать так, чтобы я решал все твои проблемы и задумки.
— Макс, ты же понимаешь, что я не верю тебе. Я не вижу тебя с одной женщиной, даже если это буду я.
— Понимаю. Но это же мои проблемы, верно? Я же сам сделал все, чтобы ты мне не верила. Значит, чтобы поверила, тоже сделаю сам.
