— Почему ты мне не сказала, Виталин, ты же моя сестра. Черт возьми, неужели я не заслужил знать правду?
— Как брат ты очень крутой, но как парень…. Извини, полное дерьмо.
— Пользуешься моим состоянием?
— Нет, нет, Никит, я всего лишь констатирую факт. И пусть я младше, но кто если не сестра скажет тебе правду в глаза?
— Ладно, — хмыкнул я, поражаясь ее характеру, — валяй.
— Да что мне еще добавить? Ты, наверное, просто не понял, что Мими не из тех шлюх, с которыми ты постоянно спал. Даже не смотря на то, что она детдомовская. Мия намного лучше многих, понимаешь? Намного!
— Виталин, я знаю, что она не из тех шлюх, знаю, что она особенная.
— Тогда почему?
— Что почему?
— Пфф, братец, ты шутишь? Почему ты так с ней обращался? Ты если злился, то каждый раз кричал на нее. А она при чем? — ответить было нечего, потому что я действительно не знал, почему себя так вел. — Ладно, ты скажи, тебе действительно нужен ребенок?
— Это наш с Мими ребенок, я не могу его не хотеть. Не надо думать, что я конченный идиот. Да, во многом не прав, но что вы там надумали в своих бабских головах, я даже знать не хочу. Мне нужна моя девочка, а то, что она беременна, говорит лишь о том, что у нас было все не просто так.
— Она мне дорога так же, как и ты, и я очень хочу, чтобы Мия была счастлива. Мне кажется, она заслужила счастье, как ни один человек в мире. Или по крайней мере она ничем не хуже других.
— Она самая замечательная.
— Когда я скажу ей, что ты здесь, прошу, не срывайся и не кричи на нее. Не делай вид, что ты зол и… постарайся ее понять.
— Я сделаю все, чтобы теперь ей было хорошо, и ты мне в этом поможешь.
— Ага, кто бы сомневался, — хмыкнула малявка, кривя губы в насмешке
— Завтра перевезем ее в частную клинику с отдельной палатой. Я хочу быть всегда рядом.
— А клуб?
— А клуб… Кукурузника посажу на время,
— Звучит двусмысленно, — игриво произнесла сестра, подняв указательный палец вверх.
— Будет к тебе приставать, будет куда более понятливо звучать.
Глава 6 (Крам)
— Никит, — позвала Виталинка, выходя из палаты Мии, — в общем, я сказала Мии, что ты здесь.
— А она? — я тут же подскочил из кресла и устало потер глаза, потому что не спал всю ночь. Все время переживал за свою малышку.
— Она не очень обрадовалась, но…
— Что, но?
— Ты бы мог зайти.
— С этого и надо было начинать, — ответил я и сразу же ринулся к двери в палату.
— Никит, — снова позвала Лина и посмотрела на меня грустным взглядом, — пожалуйста, будь вежлив.
Сомнения сестры меня очень огорчали, но в то же время я мог ее понять. Она все четыре месяца заботилась о Мии, переживала и всеми возможными способами поддерживала ее. Ей хотелось, чтобы ее подруга была счастлива и ни в чем не знала проблем.
Только и я теперь собирался делать ее счастливой. Моя Мия не заслужила хамского отношения, которое всегда неслось от меня в нашем прошлом. Я хочу боготворить свою девочку, хочу ценить и уважать. К тому же, теперь она мама моего ребенка.
— Все будет хорошо, — заверил я сестру и в эту секунду понял, что сейчас, стоит сделать мне шаг и открыть двери, я наконец-то увижу ту, что не дает покоя мне последние четыре месяц. Но так ли это? Может быть, я полюбил Мию гораздо раньше? Возможно ли это вообще с моим черствым сердцем?
Глубоко вдохнув и выдохнув, пожалел, что не курю. Сейчас бы точно не помешало затянуться.
У меня складывалось ощущение, что я не умею плавать, а меня загоняют в воду, и не просто зайти помочить ноги. Нет, мне надо нырнуть, с головой, и пробыть на глубине как можно больше времени.
Плавать — это здорово, а быть рядом с Мими еще лучше, но почему же так страшно? Почему страшно войти в палату и увидеть взгляд, полный ненависти и презрения? Или отвращения? Как она меня встретит?
Гадать я мог еще долго, но не видел в этом никакого смысла. Нужно действовать, а назад пути нет. Я не хочу назад, там за дверью ждет она, и мне очень хочется просто быть с ней рядом.
Сжав переносицу, я снова сделал глубокий вдох, а на выдохе уже вошел в палату.
Вот моя девочка, напуганная и грустная. В ее взгляде читался страх и замешательство, и мне было больно из-за этого. Мия должна быть счастлива, и должно ощущать это счастье, а вместо этого она боится, что я причиню ей вред. И как убедить в обратном? Тело окотило водной жара. Как же долго ждал нашей встречи.
Опустив взгляд с ее лица на животик, я застыл, до сих пор не привыкнув к тому, что малышка носит моего ребенка. А когда осознал, что вот я в шаге, и стоит мне подойти, смогу коснуться живота, мне захотелось счастливо рассмеяться. И на миг представить, что и не было разлуки в четыре месяца.
— Прошу, убери страх из глаз. Я не причиню тебе боли, — наконец-то выдавил из себя я. Первые слова произнес охрипшим голосом, но это было скорее от волнения. — Поверь мне.
Мия вздохнула и прикрыла глаза. Видел, как тяжело ей давалось мое появление, и очень хотел все исправить. Не меня она бояться должна, не меня. Я больше не тот идиот, который станет грубить ей при первой же возможности. Нет, теперь я готов любого придушить, кто поведет себя с ней нагло и по-хамски.
— Я пришел не пугать тебя и не обижать. Только не волнуйся, слышишь? — увидел, как задрожали ее губы, и возненавидел себя еще больше. — Возьми себя в руки, моя Мими. Возьми.
— Мими, — дрожащим голосом произнесла она и, кое-как все же взяв себя в руки, открыла глаза и очень осторожно, словно боялась меня спугнуть, улыбнулась. — Ты не поздоровался.
— Хэх, милая, ты…
— Я боюсь не тебя, — перебила она.
— А кого? Кого ты боишься, скажи?
— Боюсь, что это сон. Боюсь, что… Никит, ты зачем пришел? Переубеждать меня?
— Переубеждать? Ты о чем? — с непониманием спросил я и, решившись, шагнул к кровати на которой лежала Мия.
— Я буду рожать, я хочу этого ребенка.
— Знаешь, милая, я в тебе не сомневался. Только это и мой ребенок. И не смотри на меня так, — тут же остановил поток ее мыслей, заметив, как после моих слов изменилось ее лицо. — Знаю, я не самый лучший мужчина, и не факт, что отец из меня будет достойный. Но это наш ребенок, и я хочу быть рядом с вами.
— Ты сейчас шутишь, Никит?
— Мими, а ты у меня такая иногда глупенькая девочка. Неужели ты думаешь, что я послал бы тебя на аборт?
— Почему бы и нет? Ты сам говорил, что тебе не нужна семья.
