Сел в свой автомобиль, и в кармане раздался звонок мобильного. Достав телефон, ответил на вызов:
— Слушаю, Вадик.
— Эльмир Дамирович, у Войцех неприятности.
Услышав эту фамилию, я сразу же напрягся и свободную руку сжал в кулак.
— Подробнее.
— Отец ее — картежник. Задолжал крупную сумму. Вы же знаете, карточный долг не прощают.
— И? — внутри поднялась паника. Не мог позволить, чтобы с этой мелкой что-то произошло. Пох*й было на ее отца.
— Его убили. А квартиру забрали.
— Где она? — рыкнул я, ощущая, что вот-вот сорвусь и кому-нибудь сломаю нос.
— Не переживайте, ее не тронули. Но она видела мертвого отца. Сейчас сидит у подъезда на лавочке и рыдает.
— Не спускай с нее глаз. Что случиться с ней, голову оторву тебе.
— Понял, Эльмир Дамирович.
— Лень, едем к Войцех, — приказал, смотря в окно авто.
Внутри все кипело, и хотелось крушить все вокруг. Какие-то твари посмели обидеть ее. Она видела убитого отца, она его любила. А какая-то мразь решила изменить ее судьбу.
Я так это не оставлю.
Те, кто посмел сделать Катюшу сиротой, понесут наказание. Они отправятся на тот свет. Я не прощаю таких людей и подобные поступки.
Меня давно научили, что зло должно быть наказано, и потому я последую этим урокам, накажу тех, кто решил чужую судьбу. Тем более, если это судьба Войцех.
Я сам рано потерял родителей: папа погиб в автокатастрофе, а мама умерла от проклятой онкологии. Но меня воспитал дядя, он мой авторитет и, пожалуй, единственный человек, к которому я прислушиваюсь. А его боятся в городе. И я хочу, чтобы так же боялись меня. И речь не о том, чтобы страх людей был основан на пустом месте, таком как просто подойти ко мне. Я хочу, чтобы они боялись сделать что-то наперекор и залезть на мою территорию.
Пожалуй, такое позволено только одному человеку, и это даже не дядя.
Перед глазами снова встала картина испуганной девчонки, которую пытались пресануть и обокрасть. Маленькой девочки, которая еще понятия не имеет, что такое взрослый мир и что в нем происходит.
Испуганные карие глаза.
Бл*дь, да увидь я тех ублюдков, я бы еще раз им навалял, инвалидами бы остались на всю жизнь. И непременно так сделаю, если встречу.
Когда мы подъехали к нужному подъезду, я из машины увидел скрюченную на лавочке девчонку. Ее длинны светлые волосы свисали практически до земли, а сама она не шевелилась. Я ненавидел смотреть на то, как она страдает. Из-за ее боли внутри меня все переворачивалось и сжималось. Я готов был сметать все на своем пути, лишь бы наказать виновных.
Вышел из авто и уверенным шагом направился к Катюше. Остановился около нее, присел на корточки, отметив, что она даже не пошевелилась.
— Не лежи на грязной лавке лицом, — произнес я и, приподняв ее голову, положил под щеку свою руку.
Она вздрогнула и посмотрела на меня затравленным взглядом.
— Его больше нет, — тихий хриплый голос. — У меня никого больше нет.
— У тебя есть я, — прошептал, пальцами убирая волосы с лица.
Девочка больше не произнесла и слова. Она не плакала, просто лежала, прикрыв глаза и прикусив губу. А мне хотелось схватить ее в охапку, прижать к себе и дать понять, что она не одна. Маленькая, хрупкая и наивная.
— Я не оставлю тебя.
Подхватив ее на руки, понес к машине. Кивнул Вадиму, чтобы открыл мне дверь, и вместе с Катюшей уселся на заднее сидение.
— Ко мне домой!
Отдых отменялся. Теперь у меня появились более важные дела, чем мой сон. Теперь мне нужно было принять решение и сделать так, чтобы девочка не попала в детдом. А для этого я приложу все усилия.
До конца я пока не понимаю, что именно станет точкой не возврата, но ни раньше, не тем более сейчас, я не собирался ее оставлять на произвол судьбы. Для начала я обеспечу ее всем необходимым и сделаю так, чтобы она не чувствовала себя одинокой. А в это время попрошу ребят найти мне тех тварей, из-за которых сейчас страдает моя девочка.
Катя Войцех — она у меня в крови.
Год назад, когда я спас ее от гопников, решил проследить, как она дойдет до дома. И с того дня она до сих пор под наблюдением. Я приставил к ней человека. Мне хотелось быть уверенным, что она в безопасности. И я ни на секунду не пожалел о своем решении.
Пойди я тогда дальше по своим делам, не держал бы ее сейчас на руках. Ее прямая дорога была прописана в детский дом.
Весь путь до дома я неотрывно смотрел на лицо Кати. Не мог понять, уснула она или просто не хочет шевелиться. А еще мне показалось, что она похудела. Она и не была плотной, нет, просто раньше у нее не выпирали кости. В первую очередь откормлю ее.
— Поможешь дверь в квартиру открыть, — сообщил я Лене, когда он затормозил около моего подъезда в частном дворе.
— Конечно.
Я удобнее перехватил девочку и понес ее к лифту. Не хотел тревожить, понимал, что ей необходим сон и покой, а потому и не пытался привести в чувства. Она не была в обмороке, просто не хотела общаться, или спала. В этом ее винить я не имел право.
Оказавшись в квартире, отнес Катю в свою комнату. Положил ее на кровать и укрыл пледом. Она лишь удобнее умостилась на подушке и тихо засопела, похожая на маленького ребенка. Хотя она и так маленькая.
Тяжело вздохнул и, бросив на нее еще один взгляд, вышел за дверь. Нехрен мне с ней рядом находиться.
На кухне уже ожидал Вадим. Он что-то высматривал в своем телефоне, а я прошел к кофемашине, собираясь выпить эспрессо.
— Кофе будешь?
— Некогда, шеф…
— Некогда, — повторил я, нажимая кнопки, — а я пи*дец как за*бался. Веришь?
— Верю! Для того я здесь, чтобы помочь. Ищем?
— Ищем. Кровь из носа ищем! Все до единого подонка должны быть у меня. Понимаешь? — поставил перед Вадимом чашку, прекрасно зная, что парень тоже мало отдыхает.
— Сколько у нас времени?
— Вадик, ты меня знаешь. Нужно было еще два часа назад. Рамки я не ставлю, но надо чем быстрее, тем лучше.
Вернулся к кофемашине и приготовил напиток для себя.
— Сделаем. Постараюсь сегодня же их доставить, — кивнул он, отпивая кофе.
— Было бы идеально.
Я присел напротив. Жутко хотелось курить, но зная, что в моей квартире находится подросток, свое желание засовывал подальше. Нехер ее травить никотином.
— Что с девчонкой будете делать?
— Вадь, у тебя много вариантов? — посмотрел на него хмурым взглядом.
— Ее ждет детдом.
