Мы тепло распрощались с ним, пока Рэм терпеливо ждал в шаге. Вот уже действительно «покалеченный».
— А твой такой милый друг не знает, что у нас все фиктивно? — спросила, когда мы вышли на улицу.
Я оглянулась на двери, слегка улыбнувшись. Потрясающее теплое вышло это знакомство. И место невероятно волшебное. Несмотря на нервирующую церемонию, я будто день отсыпалась и теперь чувствовала себя уверенно и спокойно.
— У нас — не фиктивно, — вдруг разнесло мою вселенную с новой ударной волной таких простых слов.
Я машинально переставила ноги с одной ступеньки на другую, оказываясь рядом с ним:
— Что ты имеешь в виду?
Рэм повернулся ко мне:
— Что ты снова плохо меня слушаешь, — усмехнулся, глядя мне в глаза. — Я же обещал беречь и почитать.
Он взрывал и склеивал мой мир раз за разом. Одни слова сменялись другими, и можно было бы уже привыкнуть, но ударной волной неизбежно сметало, и я села на нижнюю ступеньку:
— Прекрати сводить меня с ума, — хрипло прошептала. — Я обещала, что помогу тебе в обмен на Денвера…
— Ты обещала, что сделаешь все, что скажу, — присел он напротив на корточки, заглядывая в глаза.
Не знаю почему, но я вдруг перестала чувствовать себя загнанной в угол. Уголки его губ кривились, а я смотрела на них и не испытывала больше страха, по крайней мере, пока. Он хотел, чтобы я его разгадала, уязвимо и даже немного трогательно. Либо я — дура, и правда, которую он скрывает, слишком уродлива, чтобы вывалить ее на меня сразу. Бережет? Или захлопнет ловушку позже?
Как бы то ни было, мне стало легче дышать. А еще появилась уверенность — я нужна Денверу. И я справлюсь. Главное — быстрее прижать малыша к себе.
— Спасибо, — тихо прошептала, спокойно наблюдая, как он вопросительно приподнимает бровь.
— Уверена? — слабо усмехнулся Рэм.
Саторро все равно бы сделал этот выпад, потому что я бы не пришла к нему, как не пришла к Рэму. Но тогда бы мне точно никто не помог вернуть малыша.
— Да. Ты дал шанс спасти ребенка. Без тебя он бы был обречен.
— Это не шанс — это гарантия. — Он вытащил из кармана уже знакомый тисненый пакет и вытряхнул на ладонь два гладких кольца. — Давай руку.
Я завороженно повиновалась. Нет, я никогда не принадлежала к тем мечтательницам, которые рисуют в воображении «тот самый день». Наверное, это и спасало. Но все равно захватило дух, когда мужчина надел кольцо на палец.
— Ну давай уж по правилам, — протянула руку, требуя ответного жеста.
Он посмотрел на меня так, будто я предлагаю дикому хищнику печенье. И только он знает, что печенье не ест, и что предпочел бы сожрать меня… но вдруг повинуется и принимает игру. Я повозилась с врученным мне кольцом, но все же окольцевала зверя. Феерично вышло.
— Поехали, — и он подал мне руку.
Стоило машине тронуться, позвонил Келлер.
— Что мне сказать начальству? — Теперь, когда выбрала, на чьей стороне играю, важно было ничего не испортить.
— Что у тебя официальный отгул и медовый месяц, — сухо отозвался Рэм и тут же был вынужден отвечать на свой входящий.
Я надавила на значок вызова на своем мобильном:
— Мистер Келлер, доброе утро.
— Где ты? — потребовал он неожиданно резко и без приветствий.
— Мы с Рэмом едем в опеку.
— Мне в опеке сказал, что его отдают новым родителям.
— Кажется, это мы, — и я подняла взгляд на Рэма спереди.
— Вика, — обреченно выдохнул Келлер, — я бы его вернул… зачем ты…
— Денверу нужен папа, — осмелела я, надеясь, что Рэм не слышит за своим разговором.
— Не нужно меня считать идиотом, Вика, я все знаю. И про то, как и благодаря кому ты оказалась в его руках, и кто это все покрывает…
— И что? Мне хорошо в его руках. — Я крутила кольцо на безымянном пальце, пытаясь уличить его в дискомфорте, но подобрано оно было идеально. Второе не было таким покладистым. Как и обещал Рэм, напоминало о своем существовании в каждом движении. — Может, я всегда хотела в такие руки?
С Келлером нельзя по-другому — только верить в то, что говоришь. Сегодня я верила в свои слова гораздо больше, чем тогда в его кабинете.
— Ты серьезно?
Поверил.
— Угу. Давайте закроем этот вопрос и поговорим о Джастисе. Что ему шьют?
Келлер сделал раздраженную паузу:
— Вытащим. Ты же знаешь, у нас достаточно оснований…
— Знаю. Думаю, моя рекомендация понадобится.
— Понадобится — приедешь.
— Я уволена? — Сердце заколотилось, а стоило поймать взгляд в зеркале заднего вида — будто резко встало, ударив изнутри лишний раз.
Рэм отвел глаза в окно, и я задышала снова с ответом Келлера:
— Нет.
— Но?..
— Пока без «но». Распоряжений не было.
— Хорошо. Держите в курсе по поводу Джастиса, хорошо?
— Хорошо…
* * *
Служба опеки не благоволила нашему визиту. Сотрудники сразу же протащили нас в глухой кабинет, подвергли проверке документ о браке, скривились на подпись мистера Сэндингтона, но все же приложили копию к делу. При этом с такими мрачными лицами, будто продавали близких в рабство.
— Где ребенок? — потребовал Рэм, едва поднял взгляд от подписанной бумаги.
— Я должна сказать, — начала было одна из комиссаров, оформлявших наше дело, — что ребенок требует срочного…
— Я спрашиваю. Где. Ребенок? — перебил ее Рэм, чеканя, как для умственно отсталой.
Та только поджала губы, прожигая его ненавидящим взглядом. Да уж, Рэм умел нагибать. Только не думала, что буду рада этому его навыку. Когда нас вывели в коридор департамента, я нервничала на полную мощь, а когда спустились на лифте в цоколь, ладони вспотели.
— Вы держите детей здесь? — выдавила, когда двери лифта открылись перед тюремной решеткой.
— Не всех, — вытянулась комиссар, стараясь не терять лицо, но откровенно опасаясь Арджиева.
Лязг железной двери прошелся по нервам. Хотелось схватить эту сушеную женщину и протащить весь путь к моему малышу мордой о прутья, мимо которых мы шли. Представшее зрелище вытянуло все силы, и я опустилась на колени перед очередной клеткой. Денвер метался по ней медвежонком из одного дальнего угла в другой, не обращая на нас внимания. Пижама клочками висела вокруг шеи, а штанишки валялись возле единственного стула.
— Открывайте! — потребовала, но рвануться в открывшиеся двери мне неожиданно не позволили.
— Стой, — перехватил меня Рэм за талию. — Подожди тут…
