Она открыла глаза:
— Джек-пот.
— В сложившихся обстоятельствах — да.
— Блейк, зачем я тебе? — повернула она ко мне голову и посмотрела так пронзительно, что я не смог соврать:
— Не только я открываю твои скрытые резервы. Ты открываешь мои.
— В смысле?
— Я — прайм. В нашей иерархии — главный и сильнее большинства. Но с тобой, по идее, должен стать еще более опасным. Только я не знаю, как это работает. И работает ли вообще…
16
— Ты врешь, Блейк, — она выпуталась из моих рук и села. — Не смог не воспользоваться ситуацией, да? Все ради свободы…
— У меня нет в планах загнуться где-нибудь на гладиаторских боях, Хайди. Поэтому — да, я готов на все ради свободы. Я хочу домой.
И пусть у меня этого дома нет, сейчас я его хотел. А еще — запустить в этот дом первой ее, на удачу. И не выпустить больше.
Она шумно сглотнула, ежась.
— Хорошо, — облизала пересохшие губы. — Я хочу понимать, когда буду свободна.
— Сначала — жива, потом — свободна. Умеешь расставлять приоритеты? — Грань терпения стремительно истончалась.
— Ты думаешь, это так просто?! — взвилась она. — Трахаться с тобой за свободу?! Считаешь, что выбор очевиден?!
Одного рывка хватило, чтобы она оказалась подо мной:
— Значит, с капитаном ты собиралась трахаться за свободу, а со мной что мешает?!
Хайди испуганно дернулась, но голос ее не дрогнул:
— Он не предлагал!
— А предложил бы? — оскалился я.
— О, да, — сузила глаза бестия, — тогда бы переспала с ним просто так, без всяких обещаний…
Не придушить ее в этот момент стоило всех сил. Я только чуть сильнее сжал ее шею, а она уже распахнула в страхе глаза. Боится, но случая меня взорвать не упускает. По-хорошему надо преподать урок, наказать… Но к чему это приведет? Я медленно склонялся к ее лицу, глядя в глаза, и наслаждался паникой в ее взгляде. Потому что большего сделать не смогу. Обещал, что не причиню боли…
Сцепив зубы, я выпустил ее из рук, слез с кровати и подхватил мокрые штаны. Втиснуться в них стоило усилий, но уже через минуту я вылетел из каюты капитана и направился быстрым шагом вниз. Надо остыть, привести голову в порядок, не вестись на ее такие незатейливые провокации… Но стоило вспомнить слова, меня крутило в узел от злости…
Как я долетел до камеры, помнил плохо. Ключ, который выдал капитан, вот-вот должен был перестать работать — час был на исходе. Лязгнув решеткой, я поискал взглядом что-нибудь, на чем можно выместить злость, когда вдруг в тусклом свете около кровати что-то блеснуло. Прищурившись, я кинулся к Дарджелу. Его рука свисала на пол, а под ней валялся скомканный блистер.
Целый блистер. А я ведь выкинул все снотворное.
— Дарджел! — схватил друга за шиворот и тряхнул, но безрезультатно. Он мотнулся в моих руках безвольной куклой, голова завалилась на бок. — Дарджел!
Опустив его на койку, прислушался, приложив пальцы к шее — пульса не было, как и дыхания. Не думая, схватил его на руки и рванулся к решетке. Ключ еще действовал, и я бросился по коридорам к каюте, в которой оставил Хайди. Все померкло на фоне страха за жизнь Дарджела. Мне было плевать, что она подумает и сделает, лишь бы помогла. Я влетел в каюту и сразу же нашел девчонку сидящей на кровати в халате. Она округлила на меня глаза, но, быстро сообразив, подскочила навстречу:
— Что с ним?! — тонкие пальцы уже нащупывали пульс на шее Дарджела.
— Снотворное! — рыкнул. — Помоги!
— Надо в бокс! — и она кинулась к дверям. — Быстрее!
Хайди неслась босиком впереди в белом халате, как солнечный зайчик в темном тоннеле, и я следовал за ней. Голову взрывало от эмоций — слишком ярко я начал чувствовать. Одна таблетка на ночь — моя обычная доза снотворного. Бывало — закидывался двумя, но тогда мог проспать двое суток, а потом долго приходить в себя, как после наркоза. Но съесть все…
… можно только специально, чтобы больше не проснуться.
Она шлепнула беджем по кнопке бокса, и помещение ярко осветилось после полумрака коридоров. Я влетел с Дарджелом внутрь и опустил его на стол. Дальше оставалось только беспомощно смотреть, как носится туда-сюда Хайди, как пытается спасти того, кто не собирался спасаться…
…Я думал, что встряхнул его, а получилось — добил. Открыл глаза на реальность…
— Блейк, помоги! — вывел из ступора крик девчонки, и я бросился к ней. — Подай адреналин! Быстрее!
Хайди крепко ругалась, но я чувствовал — до чертиков боится не спасти. Руки девчонки тряслись, когда она всаживала инъекцию в сердце Дарджела… И я боялся вместе с ней. В моей вселенной меркла последняя звезда, что удерживала от провала во тьму. Хайди — не то. Она меня утащит в ад…
Слабо соображая что делаю, я отчаянно принялся хлестать Дарджела по щекам:
— Очнись, мать твою, трус! Предатель! Ты не достоин Рами! Ты предал своего сына! Ублюдок! — выл я сквозь зубы, но руки тряслись все больше с пониманием — он ушел. Сдался. И не мне его винить.
Понятия не имел, сколько простоял так над ним, сжимая руки в кулаки. Когда вдруг на плечо легла трясущаяся ладонь:
— Блейк, — прохрипела она.
Эмоции девчонки рванулись в меня с глухим треском разрываемого на живую тела — жалость, страх, отчаяние… Ее захотелось схватить и держать, потому что она была готова сломаться следом за Дарджелом. Но я не смог.
— Откуда у него снотворное? — не узнал своего голоса, поворачиваясь к ней. — Я забрал все утром.
Взгляд девушки дрогнул, губы задрожали… Она хлопала своими большими глазами, не в силах ответить, осознавая. А мне уже не нужны были слова:
— Ты.
— Он попросил, — и она зажмурилась. — Сказал, что кончилось…
17
— Я выбросил, поэтому и кончилось…
В этой тишине ничто не мешало чувствовать, как вибрирует что-то поднимавшееся из глубины души — злость и ярость такой силы, которую не сдержать. Я больше не мог позволять кому-то распоряжаться своей жизнью.
— Оставайся здесь, — приказал. Протянул руку и снял с ее шеи пропуск. — В безопасности.
Когда за мной клацнул замок, я изменил код, убедился, что до нее никто не доберется…
В том числе и я сам…
* * *
Щелчок электронного замка показался выстрелом. Свет погас, и освещенным остался только коридор. Я проводила взглядом Зверя, стремительно направившегося куда-то, и, наконец, судорожно вздохнула. Снова затрясло, но опять незнакомо. Меня колотило изнутри, сбивая дыхание и ритм сердца. Стараясь не смотреть на труп, я сползла по стенке до самого пола и подтянула колени к груди. Сколько я так просидела, слушая тишину — сложно понять, только внезапно по коридорам прокатился животный рев такой силы, что стаканы на столике задребезжали. За ним следом до меня долетел внезапно оборвавшийся крик боли и ужаса. Потом еще один… и еще… Крики множились, то ближе, то дальше, потом смешались с выстрелами, ударами и другим пугающим шумом.
