Когда в дверь постучали, я уже едва не уснула, так хорошо было в его руках. Выбиралась из них тоже нехотя. Когда в комнату вошла моя помощница с подносом, захотелось стечь на пол от облегчения — нам всего лишь передали ужин.
— Как ты меня нашел? — спросила Блейка, пока он усаживался в постели.
— Я разведывал обстановку весь день, был на рынке, искал старых информаторов…
— Давай я порежу? — предложила, прежде чем он взялся за нож.
Впервые залипла взглядом на кистях его рук. Еще совсем недавно пальцы щерились когтями, и теперь их хотелось рассматривать в деталях. Он передал мне нож, когда подсела ближе.
— Там я случайно услышал о нападении, — он усмехнулся. — Пытался устроиться к Рамису… но ты ускорила мое восхождение по карьерной лестнице. — Я покаянно вздохнула, орудуя ножом. — Когда вернулся к тебе, наткнулся на конвой Рамиса…
— И ты решил штурмовать дворец, — качала я головой. — Тут столько охраны…
— Считай это проверкой на профпригодность, — следил он за мной. — Хватит его шинковать, я сейчас умру с голоду…
Не успев подумать, что делаю, я сунула ему под нос вилку с кусочком стейка. Наши взгляды скрестились, едва ли не высекая искры. Блейк при этом усмехался глазами, а я не собиралась уступать:
— Открывай рот, — вздернула брови, изо всех сил делая вид, что ничего особенного не происходит.
Блейк медленно разомкнул губы, позволяя мне положить мясо ему на язык, и плотоядно оскалился:
— Ты — прирожденная укротительница зверей, — облизал он губы.
— Если бы, — закатила я глаза, глядя, как он расслабленно откидывается на подушку.
Когда со стейком было покончено, а мои укротительские навыки немного окрепли, Блейк забрал данную мне ненадолго над собой власть:
— Теперь ешь и спать.
— В душ…
— Есть и спать. Душ завтра, — был непреклонен он, хотя давалось ему это тяжело. Я забеспокоилась, когда он, сцепив зубы, укладывался обратно. Его лихорадило, по телу проходила дрожь. — Все со мной будет нормально, — прорычал он, когда я с тоской поглядывала на очередную капельницу. — Я говорил, бывало хуже…
— Со мной не бывало! — огрызнулась я, допила в два глотка остывший чай и осторожно поползла к нему. — Мы не оставляем пули в теле!
— Ты много чего не делаешь так, как мне нужно, но хотя бы пулю не трогай! — и он поднял руку, приглашая к нему, и я не стала упираться.
37
Отключился он почти сразу, тяжело задышав, а я не могла уснуть, все прислушиваясь. Вытащила иглу очередной капельницы и положила ладонь на лоб. Тело зверя горело еще пару часов, сам он спал беспокойно и тяжело дыша, но уже к полуночи температура спала, а дыхание выровнялось. Я не спускала пальцев с его пульса, переживая, что пропущу критический момент, но сердце билось все ровней и спокойней. И приходилось признать — организм Зверя справляется без меня.
* * *
Я проснулся еще затемно с абсолютно свежей головой и отдохнувшим телом. Раны под повязкой не чувствовалось совсем. Хайди спала рядом, свернувшись в комок и уткнувшись носом мне в плечо. И я даже не сразу понял, что ее ладонь у меня на лбу. Губы сами расползлись в улыбке. Я осторожно сжал ее пальцы и убрал руку. Интересно, когда она уснула?
Давно не было такого ощущения спокойствия. Я дышал ее запахом, смешанным с запахом лекарств и антисептика, и чувствовал, что хочу быть здесь, сейчас, с ней…
Когда вчера не нашел ее в доме… меня будто подменили. Не было расчета, вариантов действий, раздумий. Я пер напролом, выяснив направление, а это было несложно: когда дождался ухода наемников Рамиса, допросил старика… и пошел забирать свое. У меня даже мыслей не было извлечь из этого выгоду, главное — добраться до Хайди. Мне казалось, сбрось они на меня атомную бомбу, и это бы не остановило… Теперь чувство всесильности не пугало — оно было со мной заодно. То, что это не испугало Хайди, лишь добавило уверенности — она рвалась ко мне, будто не замечая, в кого меня превратила жажда обладания ей. Понимала ли она вообще, что делает со мной? Вряд ли… Я чувствовал вчера ее благодарность утихающим сознанием.
Она была уверена, что я ее брошу.
Не знал, радоваться ли тому, что она понятия не имеет, что значит для меня, или нет. Собственная ложь на лодке о том, что разбежимся на свободе, теперь казалась невыносимой.
Я не отпущу ее, не брошу и не отдам. Устроит ее такой расклад или нет.
Осторожно поднявшись, я укрыл девушку покрывалом и направился в ванную. Отражение в зеркале вполне было согласно с тем, что надо было выбираться из этой страны. Пуля едва не выпала в раковину, хорошо — успел подставить ладонь. Жаль — не увижу реакции Хайди на этот фокус. Выбросив повязки, я залез в душ, а когда вышел из ванной, на столике уже стоял завтрак, а по комнате разносился запах кофе. Я и забыл, как пахнет даргардский кофе… Но лучше было бы не вспоминать вовсе. А еще это значило, что меня ждали. В подтверждение на кресле возле кровати лежали чистые вещи — костюм, рубашка и футболка. Мне даже предлагали выбор. Так боялись спугнуть?
Костюм бы значил, что я соглашусь на все условия, футболка и мои джинсы — что еще подумаю. Я выбрал второе, но не потому, что собирался оспаривать новые условия. Я лишь обозначал границы: рядовым телохранителем я не буду, ходить следом за главой династии и оберегать его от всего — тоже. Для этого у него есть стая обезьян. Никчемных, но здесь, пожалуй, лучших. А еще у меня были свои требования.
Не притронувшись к завтраку, я тихо вышел из комнаты, предсказуемо натыкаясь на конвой.
— За нами, — коротко гавкнул один и направился вперед, не оглядываясь.
Я усмехнулся. Удар по самолюбию — он болезненный, а вчера я продемонстрировал шефу их общую никчемность.
Проникнуть на территорию дома было несложно, стоило лишь подождать, когда ворота откроют для выезда. А дальше… я плохо помнил. Но это тоже не пугало. Внутренний зверь готов был весь город поставить с ног на голову, а уж одно, пусть и хорошо охраняемое поместье — вообще не проблема. Хорошо, принципы у нас с ним были одни на двоих. Я не убивал просто так. По крайней мере, обычную охрану. А вот с наемниками расправлялся безжалостно. Заслужили.
Меня проводили на второй этаж в комнату Рамиса. Тот уже строил из себя полного жизнью и готового на новые свершения, хотя резкий запах пота говорил о том, что он все еще слаб. Идиотизм. Но здесь по-другому нельзя, валяться долго на койке не дадут.
— Пришел в себя? — обернулся он ко мне от рабочего стола.
— Да, — спокойно ответил я, встречаясь с собеседником взглядом.
Он помолчал какое-то время, потом отвел глаза:
— Вы все так смотрите на людей?
Ненавидел таких, как я. Люто.
— Как?
— С вызовом, — усмехнулся он, запихивая неприязнь глубже. — Присаживайся, — указал на соседнее кресло. — Ты не завтракал.
