Наконец, он рыкнул и вскинул руки, отпихивая меня в грудь:
— Твою мать! Отвали!
— Вот и отлично.
Я сделал шаг назад, оценивая результат. На щеке наливался краснотой след от ладони. Он нахмурился и протер лицо.
— Прости.
— Не надо у меня просить прощения, ты о своих думай и прекращай жрать снотворное! — Я схватил со столика пачку и вышвырнул через прутья. Таблетки с шелестом разлетелись по коридору. Вся эта атмосфера тюрьмы бесила! — Чтобы я больше не видел, понял?!
— Какого тут происходит?! — оцарапало нервы от скрипучего визга охранника.
— Иди куда шел, — огрызнулся я, но, в отличие от меня, охране заняться было нечем.
— Ты, шавка безродная, — остановился мужик напротив, но я продолжал стоять к нему спиной. — А ну повернулся! — А я думал, какую октаву он возьмет, когда я оторву ему руку. — Ты оглох?!
— Нет, но скоро, если будешь так орать, — сообщил ровным голосом.
— Не борзей, на вас все быстро заживает, сдадим красавчиков, — зашипел он мне в спину, — а плыть еще долго…
Я мысленно пометил ублюдка крестиком и обернулся:
— Успокойся, подними таблетки и иди мимо.
В оскал я, наверное, вложил все свое предвкушение того момента, когда перекушу ублюдку шею. Он отцепился от прутьев, неприязненно морщась:
— В жопу себе засунь свои приказы, без тебя разберусь, — прохрюкал, но таблетки поднял и убрался, продолжая обещать мне разнообразные прелести расправы.
Когда я привел Дарджела в более-менее нормальный вид, вступило в силу обычное бортовое расписание — завтрак, после которого всех сгоняли в общий ангар, чтобы у нас не атрофировалась задница. Ну и забава для охранников — ни дня не проходило без драки «желтоглазых».
Эти мутанты, по идее, планировались сильнее оригиналов, то есть таких, как я. Но инженеры не учитывали, что, помимо куска мяса, который мы собой представляем, в нас еще есть нечто большее, что определяет силы и возможности. Раньше мне было плевать на эту чушь. Теперь это было решающим преимуществом. Пора доказывать свое превосходство.
Я привычно оттащил Дарджела в угол и отгородил собой, прежде чем за спиной послышались шаги.
— Залатали? — Я, оборачиваясь, застал кривую усмешку Лукаса. Высокий и широкий в плечах альбинос вечно выглядел так, будто обгорел на солнце. Откуда только они взяли таких? Говаривали, что родоначальники этих неженок — резиденты горной суровой земли, там проще отлавливать представителей моей расы. Никто не кинется потери. — Что это был за акт доброй воли, Тихоня? Тебе крышу тоже подлатали, или ты все еще разыгрываешь жертву?
Я развернулся к нему и смерил взглядом. Да, я никогда раньше не лез на рожон, только огрызался, давая понять, что подходить ко мне не нужно. Но вчера пришлось кинуться, да еще и сдаться под расправу.
— Просто захотелось осмотреться, — пожал плечами. — Выбраться за пределы камеры…
— В следующий раз попроси — я просто подкину, — усмехнулся он криво, и его поддержали несколько «шакалов», стоявших за спиной.
— Следующего раза может и не быть, — я сделал шаг ему навстречу. — Разговор к тебе есть.
На его не обезображенном интеллектом лице мелькнуло удивление, он отшатнулся. Но, скорее, пораженный моей наглостью, а не реальной угрозой. Я не чувствовал больше силы, которая будоражила всю ночь.
— Что за разговор? — прищурился он.
— Мы в одной лодке, — я усмехнулся каламбуру. — Надо думать, как драпать. Доплывем до земли с теми же раскладами — не выберемся.
Он искривил губы в усмешке:
— Позабавим людей — погрызем прутья?
— Я предлагал мозгами пораскинуть, но раз тебе нечем… — злился я.
— Я тебе сейчас голову оторву, посмотрим, кому будет нечем…
И Лукас кинулся.
9
Только я не собирался сегодня поддаваться. Раны практически не мешали, и я с наслаждением принял бой. Желтоглазые окружили, улюлюкая и рыча, но мне не нужна была их поддержка. Я слишком долго сдерживал злость, а теперь выплеснул ее с облегчением — прыгнул опешившему врагу навстречу. С первого удара пробил его защиту и так зарядил в кадык, что его отнесло к решетке и крепко срикошетило в пол.
Заключенные взвыли, но охрана, как обычно, лишь с любопытством таращилась на потасовку. Да и что бы они сделали? Выдрали его из моих когтей? Сейчас никому это не под силу. Я трепал Лукаса со вкусом и забытой жаждой крови, хорошо контролируя себя. Ни переломов, ни серьезных травм — унизительно и действенно, чтобы обозначить свое превосходство и подчинить ублюдков. Как обещал кэпу. Правда, думал, что связь с девчонкой будет как-то по-другому работать. Но так даже лучше — самое то, чтобы спустить пар.
Когда я приложил предводителя желтоглазых финальным аккордом о железные прутья, охрана оживилась.
— Достаточно! — рявкнул равнодушно ближайший. Эти твари уже на глаз научились определять, когда нам достаточно.
Я выпустил Лукаса и развернулся в сторону своего угла. Дарджел взирал на меня с ужасом и неодобрением, и это стало новостью. И разозлило. Но я затолкал злость подальше и прошел мимо него к раковине.
— Блейк, — увязался он следом, — что ты делаешь?
— Прихожу в себя. И тебе советую.
— Они же нас не трогали…
— Тебя тронут твои хозяева, когда прибудем. — Яя сплюнул кровавую слюну. Лукас успел пару раз махнуть удачно — разбил губу. — Или ты думаешь, сделают из тебя садовника?
— Я не вижу смысла опускаться до уровня этих уродов.
Он наклонился ко мне, и я не сдержался — схватил его за ворот футболки и тряхнул:
— Очнись! — прорычал в лицо. — Ты либо борешься, либо тебя посадят на цепь те, к кому везут. Там не будет снотворного, чтобы забыться! Будешь расхлебывать суровую реальность…
Дарджел несогласно раздувал ноздри, но я не стал досматривать это его осмысление. По крайней мере, хотелось надеяться, что это оно. Только сейчас почувствовал, что под футболкой что-то намокло. Опустил взгляд и поморщился — по центру расползалось темное пятно…
* * *
Корабль, на котором я оказалась, не относился к пассажирским комфортным лайнерам. Грузовое судно не первой свежести тем не менее оказалось одним из самых надежных. Но и это успокаивало слабо, когда ночами за бортом бушевала буря, и оно скрипело под натиском стихии. В эти минуты камеры, полные мутантов, уже не так пугали — перед водой все будут равны. Судно почти полностью находилось под водой, а во время бури уходило в глубину, поэтому, в конце концов, психика приняла факт, что плавание само по себе довольно безопасно. Но только и всего.
Бенжамина я нашла в столовой за кофейным ритуалом. Вообще, он сюда не вписывался со своими аристократическими замашками, будто старался отгородиться, выделить себя из этой обшарпанной реальности, которую терпел. Не любила этот восточный типаж. Для меня все они себе на уме, беспринципные ходоки по головам в поисках собственной выгоды. На меня он смотрел всегда сальными блестящими глазками, но в этом не был оригинальным.
