Жених ему такого дал пинка,
Что поп свалился наземь вместе с книгой.
"Ну, а теперь — загрохотал жених, —
Кому охота, поднимайте их!"
Транио
Ну, а невеста что же говорила?
Гремио
Она тряслась, а он ругался, топал,
Как будто поп его надуть хотел;
Когда же кончился обряд венчанья,
Потребовал вина
[39]
и тост заздравный
Так гаркнул, точно он на корабле
С матросами пирует после бури.
Мускат весь выдул и плеснул опивки
В лицо пономарю из-за того лишь,
Что тот своею жидкой бороденкой
К нему тянулся, будто ждал подачки.
Потом невесту обхватил за шею
И так ее он звонко чмокнул в губы,
Что эхо в сводах церкви отдалось.
Я со стыда сбежал, увидев это,
А вслед за мной и остальные тоже.
Столь дикой свадьбы свет еще не знал!
Но слышите?
Музыка.
Уж музыка играет.
Возвращаются Петруччо, Катарина, Бьянка, Баптиста, Гортензио, Грумио и гости.
Петруччо
Благодарю за хлопоты, друзья.
Вы собирались сесть за стол со мною
И приготовили роскошный пир;
Но у меня по горло спешных дел,
И потому я должен вас покинуть.
Баптиста
Как! Вы хотите ехать на ночь глядя?
Петруччо
Уеду я до наступленья ночи.
Не изумляйтесь. Если бы вы знали
Мои дела — совет бы дали ехать.
Спасибо всей компании любезной.
Вы видели, как отдал я себя
Нежнейшей, добродетельной супруге.
А вы останьтесь, попируйте с тестем.
Прошу вас выпить за мое здоровье.
Я ж должен ехать. Ну, прощайте все.
Транио
Мы просим вас остаться пообедать.
Петруччо
Нет, не могу.
Гремио
Я очень вас прошу.
Петруччо
Нет, невозможно.
Катарина
Я прошу вас очень.
Петруччо
Я рад.
Катарина
Остаться рады?
Петруччо
Нет, я рад,
Что попросили вы меня остаться.
Но, как бы ни просили, не останусь.
Катарина
Ну, из любви останьтесь.
Петруччо
Лошадей!
Грумио
Готовы, синьор; овес уже всех лошадей съел.
Катарина
Ну, если так —
Что хочешь делай, я не двинусь с места.
Нет, нет, и не сегодня, и не завтра,
Пока сама не захочу поехать.
Открыты двери; скатертью дорога,
И топай, пока целы сапоги.
Что до меня, то я останусь здесь.
Вот, нечего сказать, хороший муж!
Себя вы сразу показать сумели.
Петруччо
Да успокойся, киска, не сердись.
Катарина
Хочу сердиться! Вам-то что за дело? —
Отец, он будет с нами, я ручаюсь;
Пока не захочу, он не уедет.
Гремио
Заварится сейчас такая каша!..
Катарина
Прошу к столу пожаловать, синьоры.
Из женщины не трудно сделать дуру,
Когда она боится дать отпор.
Петруччо
Они пойдут к столу, как ты велела.
Прошу повиноваться новобрачной,
Идите пировать и веселиться
И пейте вдоволь за ее невинность,
Буяньте и кутите сколько влезет,
А не хотите — убирайтесь к черту!
Но милая жена со мной поедет;
Не топай, киска, не косись, не фыркай —
Я своему добру хозяин полный,
А ты теперь имущество мое:
Мой дом, амбар, хозяйственная утварь,
Мой конь, осел, мой вол — все что угодно.
Вот здесь она стоит. Посмейте тронуть —
И тут же я разделаюсь с любым,
Кто в Падуе меня задержит. Грумио,
К оружию! Хотят ограбить нас!
Спасай хозяйку, если ты мужчина.
Не бойся, Кет, тебя никто не тронет:
Я отобью хоть миллион врагов.
Петруччо, Катарина, Грумио уходят.
Баптиста
Пусть их идут. Не пара — загляденье!
Гремио
Еще чуть-чуть — и со смеху б я лопнул.
Транио
Безумней в мире не бывало брака.
Люченцио
Что скажете, синьора, о сестре?
Бьянка
Безумная она, и брак безумный.
Гремио
Она окатаринила его.
Баптиста
Друзья, хоть новобрачных с нами нет
И за столом пустуют их места,
Зато в избытке яства на пиру.
Пусть место жениха займет Люченцио;
Ты, Бьянка, сядь на место Катарины.
Транио
Чтоб к роли новобрачной приучаться?
Баптиста
Да, да, Люченцио. За стол, друзья!
Уходят.
АКТ IV
СЦЕНА 1
Загородный дом Петруччо.
Входит Грумио.
Грумио
Тьфу, да пропади они пропадом, все дохлые клячи, все сумасбродные хозяева и все скверные дороги! Бывал ли когда человек так истрепан? Бывал ли когда человек так забрызган? Бывал ли когда человек так измучен? Меня послали вперед развести огонь, а они приедут следом греться. Не будь я мал да горяч, так у меня бы губы примерзли к зубам, язык к небу, сердце к желудку, прежде чем я бы успел развести огонь, чтобы оттаять. Но, раздувая огонь, я и сам согреюсь. Ведь по этакой погоде человек и повыше меня схватит простуду. Эй, эй, Кертис!
