А теперь передо мной сидит Данил, и в его глазах я вижу восхищение и нежность… Потянулась и сняла с него майку, провела руками по рельефной спине, ощущая под пальцами жар кожи.
— Я знаю, что в постели не очень умелая любовница, — тихо прошептала ему в шею. — Но хочу научиться.
Данил отстранился, взял меня двумя пальцами за подбородок, заставляя посмотреть в глаза.
— Ты замечательная, Вест. Сама не осознаешь насколько трепетная и чувственная. Ни одна женщина не отдавалась мне так… Без остатка. Растворяясь в моих ласках полностью. Почему ты решила, что недостаточно хороша?
— Ну, ты говорил, что я даже целуюсь, как неопытная девственница, — отвела глаза. — И вообще…
— Я понял. Не продолжай, — Дан мягко меня поцеловал, прижимая к себе.
А потом подхватил под бедра, заставляя забраться на него и обвить талию ногами. Встал и понёс меня в дом.
Утром за завтраком он решил поговорить со мной по душам.
— Веста, я вижу, как ты закомплексована и зажата. Мне кажется, это дело рук твоего бывшего. Он тебя бил? Унижал?
Я опустила взгляд и помотала головой.
— Оскорблял?
— Не совсем… — тихо выдавила.
— Знаешь, есть несколько разновидностей домашней тирании. Явная — когда издеваются физически. И скрытая: наркомания, алкоголизм, азартные игры. Это тирания, но человек и сам болен. А ещё можно обижать словами. Они могут иногда ранить гораздо сильнее, чем физическая агрессия. Такие тираны изводят методично, прививая комплексы, неуверенность в себе и страхи. И в конечном итоге у жертвы развиваются фобии, истерия, глубокая депрессия.
Данил говорил и пытливо смотрел на меня, ища реакцию на свои слова.
— Мне кажется, я попал в точку. Муж изводил тебя морально.
Это был не вопрос, а утверждение.
— Говорил, что ты некрасивая, никчёмная?
— Хватит! Перестань, Дань. Прошу, — перебила его, наконец, не выдержав.
— Я могу узнать подробности? — заметила, как парень сжал кулак до белых костяшек.
— Я не хочу говорить на эту тему. Для меня это унизительно.
— Значит, я угадал.
Лишь устало кивнула, не видя смысла отрицать очевидное.
— Запомни Веста. Ты красавица. А твой бывший муж — козёл.
Грустно улыбнулась, накрывая кулак Данила своей ладонью.
— Спасибо.
— Я сегодня отлучусь в город. Возможно с ночёвкой. Ты не волнуйся, если что. Утром, в любом случае приеду.
— И за это спасибо.
— Попробую печку сегодня перед отъездом починить. Тебе что-нибудь в городе надо?
— Нет. Мы же после выходных туда вместе поедем?
Парень кивнул.
— Тогда я сама всё куплю.
— Хорошо. Кстати, а Валентин тебя отпустит на недельку в отпуск?
— Думаю, да. У Софьи Петровны курс уколов закончился. И ведет она себя тихо в последнее время.
— Спроси сегодня. Если что, то забирай камень и увольняйся.
— А на что мне жить?
— Я тебя обеспечу. Зарплаты моей с головой хватит.
— Нет, Дань. Я уже так жила. Не хочу наступать на те же грабли. Работу постараюсь сохранить.
Данил не стал спорить и только понимающе кивнул.
Валентин легко согласился дать мне неделю выходных, сказав, что сам собирался побыть дома и посмотрит эти дни за матерью. Я обрадовалась, что получилось так легко отпроситься, и отправилась предупредить Софью Петровна о том, что меня не будет примерно неделю. Старушка отреагировала довольно странно.
— Ты аккуратней в городе, девочка. Земля силы дает, а город отнимает. Искусственный, отравленный мир. Но защитник у тебя хороший. Верь ему. А больше никому. Слышишь? Никому не верь. Ты очень хорошая, добрая девочка, поэтому я тебе это всё говорю.
Я ошарашено покивала, не ожидая подобных напутственных слов от женщины. И решила на всякий случай поинтересоваться о сложившейся в Сосновке ситуации ещё раз. Вдруг на этой волне старушка скажет мне что-нибудь важное.
— Софья Петровна, в деревне несчастья случаются. Кто в этом виноват? Кто зло пробуждает? Женщина задумчиво на меня посмотрела, и мне показалось, что она знает ответ на этот вопрос, но упорно не говорит.
— Великая сила его разбудила. Спала она долгое время, а сейчас пробудилась. Ты не чувствуешь разве?
— Вы меня только ещё больше запутали, — пожаловалась старушке.
— Ты главное не верь никому, кроме своего защитника, — напомнила женщина.
— И даже вам?
— Может быть… Может быть… — задумчиво покивала Софья Петровна, от чего я в конец растерялась.
В воскресенье начался долгожданный дождь. Мы с Даней как раз вышли прогуляться в поля и увидели, как с горизонта ползут свинцовые тучи.
— Будет гроза, — прислушалась к далёким раскатам грома.
— Люблю летнюю грозу, — улыбнулся Данил. — Есть ней что-то близкое мне.
В воздухе начало пахнуть озоном, а вся природа смолкла и затаилась в преддверии стихи. Мы брели вдоль кромки ярко цветущего поля. Жёлтые соответствия горчицы выглядели невероятно контрастно на фоне тёмно-серого неба. В городе такого не увидишь.
Не знаю, что на меня нашло, но повинуясь внезапному душевному порыву, потянулась к Даниле и поцеловала. Страстно, отчаянно, прижимаясь к парню всем телом. Он застонал, запуская пальцы мне волосы. Мы целовались, как безумные; до головокружения и шума в ушах. Наконец, потеряв равновесие, упали прямо в желтые соцветия, продолжая это помешательство. Пришли в себя только тогда, когда прозвучал оглушительный раскат грома уже совсем близко. Я быстро надела свой легкий белый сарафанчик и поднялась, вглядываясь в небо. На поле налетел первый порыв ветра, разметав мне волосы и всколыхнув белым облаком юбку. Я зажмурилась и раскинула руки в стороны, впитывая буйство стихии и красоту природы каждой клеточкой. Тело звенело. Я испытывала в этот момент просто невероятные эмоции. Мне казалось, что всё моё естество сейчас перерождается. Данил притих, удивленно глядя на меня.
Очередной раскат грома привёл в чувства.
— Побежали! — звонко крикнула и тут же сорвалась с места.
Парень мгновенно бросился за мной. Первые капли упали с неба, когда мы уже забегали в деревню, а пока неслись по улице, промокли насквозь. В дом ввалились хохоча, как безумные и тут же начали срывать друг с друга мокрую одежду. Не знаю, что витало в воздухе, но мне было мало. Я хотела ещё поцелуев, ласк, его дыхания на своей коже. Мой настрой передался парню, который пылко осыпал меня горячими поцелуями и крепко прижимал к себе.
— Я схожу от тебя с ума, — шептал Данил мне в губы.
