- Ещё.
- Это всё! – парировала внезапно сорвавшимся голосом.
- Нет. Ещё!
- Возбуждение, - с усилием вытолкнула севшим голосом, боясь поднять глаза.
- Ты стыдишься этого?
- Да! И боюсь. Это неправильно! Вы мой врач. Я не должна такое чувствовать к вам!
Машина резко затормозила, съехав на обочину.
- А ведь именно этого я и добивался.
Признание Марка Андреевича прозвучало, как гром среди ясного неба.
- Что? Зачем?
- Ты должна понять, что испытывать возбуждение, когда понравившийся мужчина к тебе прикасается – это нормально. Это правильно и не стыдно.
- Правильно было бы, если бы вы являлись моим парнем. Но вы не он!
- Не он. Но суть не в этом. Мы рассматриваем ситуацию в целом, анализируя реакцию твоего организма. Ты себе многое запрещаешь, считая неправильным. Именно это и не даёт тебе достичь оргазма. Не только комплексы, но и шаблоны в твоей голове. Когда ты начнёшь понимать своё тело, принимать его реакции, не обманывать себя, загоняя в придуманные рамки, только тогда ты сможешь испытать удовольствие от секса.
- Не понимаю, как вы собираетесь узнать о результате терапии, - пробормотала.
- Лично собираюсь, - спокойно ответил Марк Андреевич, обрушив на меня лавину.
- Что? Как?! Мы с вами?..
- Не так банально и примитивно, как ты думаешь, но да. Суть не меняется.
- Так нельзя!
- Можно.
- Вы мой лечащий врач! А если я в вас влюблюсь? Что мне тогда делать?
И вот тут я увидела, что мужчина впервые напрягся. Значит, курс, выбранный мной, верный.
- Наслаждаться этим чувством, - тихо проговорил мужчина, дав неожиданный для меня ответ.
Теперь настала моя очередь подбирать слова.
- Но я так не могу. Я боюсь безответной любви. Да любой человек её боится. Это больно!
- Почему ты решила, что она будет безответной?
Уставилась на Марка Андреевича широко распахнутыми глазами.
- Я не понимаю…
Мне показалось, что время начало течь иначе. Мой врач, словно в замедленной съёмке, наклонился ко мне и поцеловал. Очень мягко, можно сказать невинно. Я замерла, не веря в происходящее.
- По врачебной этике, мы должны прервать эксперимент, - выдохнул он мне в губы, проводя кончиками пальцев по моей скуле. – Но прогресс уже слишком явный. Да и какая разница, если следующий этап терапии будет носить сексуальный характер? Возможно, так даже лучше.
Мне кажется, он больше уговаривал себя, чем меня. Марк сам понимал дикость ситуации.
- Я уже нарушил многие правила. Одним больше, одним меньше…
Он запустил пальцы мне в волосы и снова поцеловал, заставляя мир внутри перевернуться с ног на голову. Его язык мягко прошёлся по моим губам и скользнул внутрь, вызывая настоящий ураган в душе. Впервые мужчина для меня был таким вкусным. Я буквально не могла им насытиться. Но меня будто что-то удерживало, не давая нырнуть в омут с головой. Всё же я ещё не осознала, не смогла принять.
Марк с шумным вздохом оторвался от моих губ, нежно очертил пальцами овал лица и откинулся обратно на своё сидение.
- Я почувствовал твой внутренний барьер. Будем работать с твоими установками. Через неделю мы идём на концерт. А со следующего понедельника у тебя прибавится ещё одна танцевальная дисциплина.
Всё это Марк произносил голосом, не терпящим возражений.
- Какая?
- Танго. Твой партнёр – я.
- На следующих выходных у моей тёти день рождения, - пробормотала. – Возможно, с концертом не получится.
- В какой день?
- В субботу вечером.
- Получится. Концерт в воскресенье днём. А в гости к твоей тёте я тоже пойду. Там ведь и мама твоя будет?
Внутри странно ёкнуло.
- Будет, - прошептала, не веря в происходящее.
- Отлично. Познакомлюсь с человеком, который смог так покалечить свою дочь.
- Может, не надо?
- Надо, Моника. Надо, - с коварной улыбкой произнёс Марк Андреевич. Или теперь он для меня просто Марк?
Глава 26
Марк
Моника открывается. Нехотя, неспешно, иногда спонтанно и неожиданно даже для самой себя, но открывается. И всё сильнее меня затягивает в этот омут. С головой ныряю, выбраться не могу, чтобы глоток кислорода сделать. Её глаза, кожа, волосы, губы… стали моим наваждением. Дрочу, стоя в душе, как подросток. И даже после разрядки возбуждение не проходит.
Она засела у меня в голове, вызывая замыкание. Чем больше её узнаю, тем сильнее тянет. Такая ранимая, мягкая, нежная, беззащитная. И в тоже время, Моника очень сильная девочка. Всю жизнь борется с обстоятельствами, чужим мнением, собственным здоровьем. Да, она запуталась и потерялась, но продолжает сражаться, ведёт войну со своими монстрами. А я помогу ей победить. Тяжело выстоять в одиночку. А она, по сути, всю жизнь была одна.
Еду к ней с дурным предвкушением встречи. Эта девчонка даже не подозревает, какой природный катаклизм рождает во мне. Она по-прежнему стесняется, хотя уже меньше. Начала привыкать, доверять. Вижу, как тянется, чувствуя поддержку. Знаю, что для неё это новое ощущение, очень важное. И я даю ей его. Хочу больше, но пока не могу – рано.
Во время конкурса специально её провоцирую, выжимаю реакцию по максимуму. Чувствую её возбуждение, пью, смакуя каждый глоток. Она дрожит, закрывается, выставляя стену. Боится своих чувств и реакций на меня.
Продолжаю выводить на эмоцию. Признайся, признайся мне, давай. Смущение, стыд, страх снова заполняют всю её. Но она делает это признание. Делает, чёрт его дери и отводит взгляд, бормоча, что это неправильно.
Я врач – она пациент! Да, бл*дь! Но ещё она женщина, а я желанный для неё мужчина.
Слова вырываются сами собой. Я не планировал так рано обозначать своё отношение к ней. Думал ещё немного побыть на грани. Но слова вылетели, и я не жалею. Просто сам шок испытал. Хотя отдаю себе отчёт в мыслях и чувствах. Знаю, чего хочу, в отличие от неё. Монике надо ещё многому учиться. И всё равно удивлён собственному импульсивному поступку. Будто мозг на какое-то время перемкнуло, и язык выдал все мои тайны как по щелчку.
Смотрит на меня огромными глазищами, явно не верит в происходящее. Продолжает оборону держать, снова перемыкая во мне какие-то контакты. Меня, словно примагничивает к ней. Огромным усилием заставляю себя быть максимально деликатным, хотя буквально сожрать эту дикарку хочется.
Веду по её губам языком и млею, ловя фейерверки в черепной коробке. Член мгновенно колом встаёт. Всё внизу до боли сводит, но я держусь. На кону слишком многое.
