Дриморы заголосили, пытаясь добраться до желанной крови. Всё вокруг наполнилось безумной какофонией звуков. Я слышала, как кричит Криста, приказывая своим слугам подчиниться ей. Но они не слушали ведьму. Подходили ко мне, слизывая с руки кровь, которая каплями стекала на землю.
Ночной лес озарялся вспышкой за вспышкой, превращая дриморов обратно в магов.
Глава 32
Киан
После обрушившейся на мою голову информации, мне необходимо было время, чтобы всё обдумать, взвесить и понять, как действовать дальше. Теперь у Кристы развязаны руки, и это очень-очень плохо!
Три дня, которые я ждал магов, отправленных за Уной, не мог ни спать, ни есть. Внутренне запретил себе даже думать о девушке, как будто она умерла. Вопреки всем разумным фактам я верил, я чувствовал, что моя Уная жива.
То, что я не спятил, подтвердилось, когда маги вернулись без тела. Они предоставили мне слепок событий, из которого было чётко видно, что Уна осталась жива и продолжила свой путь.
Я в изнеможении опустился в кресло, прикрывая глаза и жестом прося магов оставить меня одного. Не передать словами, какое облегчение я испытал после их визита. Мгновенно на меня накатила такая слабость, что я едва добрался до постели и тут же уснул. Проспал целых два дня.
После продолжительного отдыха посетил медицинское крыло, чтобы вновь принять порошки и пройти все магические процедуры, и отправился к своему военно начальнику.
— Сер Брок, отправьте переговорщика к ведьмам. Пусть он доложит о моём желании встретиться с их старейшинами.
— Что предать, Ваше Величество?
— Король Киан Дайрэ просит аудиенции и выражает желание покончить с затянувшейся войной раз и навсегда. Им нечего опасаться. Все заговорщики, которые хотели продолжения военных действий, были арестованы, и скоро их ждёт суд. Встреча будет проходить на нейтральной территории. На ней буде присутствовать король, его советник и его военно начальник. Никаких армий.
— Слушаю, Ваше Величество, — поклонился Брок.
— Как думаешь, я правильно поступаю?
Брок тепло улыбнулся. За последний месяц мы с мужчиной сильно сблизились, и я теперь мог смело назвать его другом.
— Думаю, да, Ваше Величество. Никому от этой войны нет пользы. Только страдания. Мир всегда лучше.
— И это говорит главный военный моего королевства, — хмыкнул я.
— Кому, как ни мне, понимать эту истину лучше других?
— Сэр Борк, ещё одно. Созовите на завтра совет. Я намерен не затягивать с судом провинившихся. Пора уже покончить с этим.
— Хорошо, Ваше Величество. Будет исполнено.
После того, как отдал поручения, вернулся в свою комнату и занялся бумагами. Необходимо, как следует подготовиться к завтрашнему заседанию совета. На каждого министра моя полиция насобирала по три больших папки компромата.
«Да уж… Трудились советнички на славу. Не жалея живота своего».
Разбирал бумаги до самой поздней ночи. В итоге удалось ознакомиться только с тремя делами из пятнадцати.
И началась череда судов. Между каждым из них я брал пару дней передышки, чтобы
прийти в себя и разгрести очередной ворох бумаг. Мне казалось, что я намертво прирос к креслу.
Мигрени разыгрались с новой силой. Теперь головная боль преследовала меня постоянно, не давая передышек даже на сутки.
Две недели прошли, как в кошмаре. Я уже начал путать сон и явь, находясь на грани нервного срыва. Логическим итогом было то, что я вновь услышал зов Кристы у себя в голове.
— Вам необходим отдых, Ваше Величество, — кудахтал лекарь, производя пассы руками над моей головой. — Ваш организм не справляется, даже с моей помощью.
— Знаю, — огрызнулся на ни в чём не повинного целителя. — У меня слишком мало времени. Я хочу побыстрее со всем этим покончить.
— Передохните хотя бы пару дней. Это мой вам настоятельный указ.
— Хорошо, — сдался я, ощущая, как боль немного стихла.
Казнь назначил на выходные. Советник доложил, что народ волнуется перед предстоящим событием. Многие недовольны вынесенным решением. Сомневаются в адекватности правителя.
— Организуйте рейды. Узнайте, откуда идут недовольства. Толпа — это стадо, а у стада всегда есть пастух. Всех подстрекателей за решётку.
— Будет сделано, Ваше Величество.
Я знал, что сейчас не вправе дать слабину. Если начнутся бунты, то запустится безжалостная машина, которую не остановить. Она будет сметать всё на своём пути, не щадя никого. Кто-то скажет, что я действую необоснованно жёстко, но я на это отвечу, что легче подавить бунты в зародыше, показать, кто в доме хозяин, чем упустить момент и потом бороться с вышедшей из-под контроля стихией. Правитель должен быть жёстким, если того требует ситуация.
Я сейчас стоял у окна в своём кабинете, который располагался на третьем этаже замка, и смотрел вдаль. Скоро на Этаре наступит осень. Интересно, что сейчас делает моя Уная? Всё ли с ней хорошо, добралась ли она до своей деревни, живы ли её родители? Прошло уже два месяца после нашего прощания. Мне кажется, я до сих пор чувствую вкус её губ.
Посол, которого я отправил к ведьмам, доложил, что старейшины высказали согласие к переговорам и назначили их на праздник сбора урожая. Это через две недели. У меня будет время подготовиться. Но как невыносимо ожидание! Каждый день вдали от Уны — это настоящая мука!
К выходным впал в подавленное состояние. Мне предстояло перед всем народом озвучить приговор для пятнадцати человек и привести его в исполнение. Понимал, что это неизбежность. Казнь — логический финал людей, которые посмели вступить в сговор против короля. Каждый из них, не колеблясь, предал меня. И была бы у них возможность, то и убили бы. А я сейчас терзаюсь, понимая, что мне придётся лишить людей жизни.
Мало того! По нашим законам, маги, которые посмели идти против законного правителя, должны лишиться жизни без использования магии. Виселица — вот их удел.
Распорядился, чтобы на казни присутствовал Реган. Он должен видеть, на что обрёк людей, поведя их за собой. Суд над бывшим советником я отложил. Решил с этим разобраться после встречи со старейшинами ведьм.
Сейчас я сидел на троне, который установили на городской площади напротив эшафота. Регана подвели к самому помосту, чтобы тот в мельчайших деталях насладился зрелищем дела рук своих.
Брат бросил на меня взгляд полный ненависти. «Интересно, ему хоть немного есть дело до обречённых? Есть ли в Регане совесть? Гложет ли она его?» — такие мысли блуждали у меня в голове, когда на эшафот выводили приговорённых.
В абсолютной тишине я поднялся с трона и зачитал приговор, оглашая преступления, в которых обвиняются советники и их подчинённые. По моему знаку всех казнили под одобрительный возглас толпы.
