— Чтобы тесть не услышал. Я из туалета звоню. Меня Федотыч сюда загнал.
Валентин заржал так оглушительно, что на него стали оглядываться случайные прохожие.
— Тебе вот смешно, — обиделся Роман, — а я здесь уже полчаса сижу.
— Ромка, куда твоя спецназовская выучка девалась?
— Да не могу же я своего будущего тестя в нокаут отправлять! Пришлось совершить отход на заранее подготовленные позиции.
— Хорошие позиции. И туалетная бумага под рукой.
— Ты недооцениваешь моего будущего тестя. Он любимой дочке на время учебы квартиру улучшенной планировки купил. У Жанки здесь биде.
— Ладно, диктуй адрес.
— Так я ж тебе его уже давал. Ты его еще по пьяни на салфетке в своем особняке писал.
— Я сейчас не дома. Диктуй.
— Гоголя, шестнадцать, квартира тридцать два.
— Еду!
Валентин вырулил с обочины, на ближайшем перекрестке развернул машину и помчался в обратном направлении. В кармане тут же опять завибрировал телефон.
— Тебя куда понесло, придурок? — сердито спросила трубка голосом Дашки.
— Ого! Какой плотный контроль.
— А ты думаешь, после вчерашнего наезда ОМОНа тебя в свободное плаванье отправят? Так куда тебя понесло?
— Ромку выручать.
— А что с ним случилось?
— У него гости. К Жанке предки приехали, и папаша так обрадовался, застав у нее Ромку, что загнал будущего родственника в сортир. Вот он оттуда и взывает о помощи.
Дашка тихонько захихикала.
— Ладно, спасай. Но потом сразу домой! Учти: шаг вправо, шаг влево — считается побегом. Я тебя по монитору отслеживаю.
Валентин убрал мобильник обратно в карман. Похоже, его отслеживают через навигатор машины или через еще какую-нибудь хрень, замаскированную под амулет в его костюме. Это уже начинало раздражать. Однако все эти переживания можно оставить на потом. Сейчас главное — Ромка. Как его с будущими родственниками замирить? В голову ничего толкового не приходило, а потому он решил действовать по обстоятельствам. Однако с пустыми руками в гости приходить как-то несподручно. Валентин притормозил около ближайшего цветочного магазина. Рядом очень удачно расположился продуктовый. Лейтенант побывал и там, и там. Короче, к двенадцатиэтажному зданию на Гоголя, 16, он подъехал во всеоружии. В арсенале у него было два роскошных букета роз и огромный бисквитный торт.
Парень припарковал «Ниву» на стоянке возле дома и нырнул в первый подъезд с цветами под мышкой и тортом в руке. Добравшись до восьмого этажа, лейтенант решительно надавил на кнопку звонка тридцать второй квартиры. Дверь открыла Жанна. Девушка была в домашнем розовом халатике и того же цвета тапочках. Припухшие от слез глаза девчонки испуганно смотрели на Валентина.
— Кого там еще принесло? — прорычал со стороны кухни чей-то грубый и очень сердитый голос.
Девушка вжала голову в плечи. Она явно не знала, что сказать. Валентин ободряюще подмигнул подружке Ромки, сунул ей в руки торт, цветы, вошел в прихожую, закрыл за собой дверь, скинул пальто и аккуратно повесил его на вешалку.
— Как батю звать? — шепотом спросил Жанну Валентин.
— Константин Федотович.
— А маму?
— Марья Леонидовна.
— Мерси. Так, тебе и одного букета хватит, остальное гони назад.
Забрав у Жанны торт и букет, юноша покинул прихожую и пошел прямиком на кухню, где за столом сидел могучий, кряжистый седой мужик. Валентин невольно покосился на его кулаки-кувалды, лежавшие на столе. Рядом суетилась сухонькая женщина лет пятидесяти. По всему было видно, что здесь только что прокатился грандиозный скандал. Марья Леонидовна, шмыгая носом, строгала салат, искоса бросая сердитые взгляды на мужа.
— Здравствуйте, Константин Федотович, — вежливо сказал Валентин, — здравствуйте, Марья Леонидовна, это вам, — протянул он женщине торт и цветы.
Мать Жанны положила нож на разделочную доску, вытерла руки о передник, неловко приняла подарки и застыла, словно не зная, что с ними делать. Константин Федотович покосился на мелькнувшую за спиной Валентина дочку с таким же букетом роз, пожевал губами, перевел оценивающий взгляд на Валентина. Взгляд был жесткий, колючий. Выглядел отец Жанны довольно представительно. Хотя Роман и говорил, что ему за шестьдесят, за старика этого кряжистого мужчину принять было трудно. От него буквально исходила добротная мощь деревенского мужика, от зари до зари работавшего в поле, хотя одет он был не совсем по-деревенски. Вернее, если это и была деревня, то деревня не наша, не русская. Добротная рубаха, заправленная в джинсы, придавала ему вид этакого ковбоя из американских вестернов. Для полноты картины не хватало только шляпы на голове, кольта на боку, да вместо сапог на старике красовались добротные ботинки.
— Ну здравствуй, мил-человек. Чьих будешь? Кто таков, откуда?
— Местный я. Коренной рамодановец. А зовут меня Валентин Сергеевич Святых, — представился лейтенант.
— И часто ты к моей дочке сюда захаживаешь, коренной рамодановец? — продолжил допрос «ковбой».
— Сегодня в первый раз.
— И зачем пришел? — все так же неприветливо спросил отец Жанны.
— Что значит — зачем? — сделал удивленные глаза Валентин. — Мне только что Ромка звонил. Сказал, что у него вовсю идет помолвка, а так как я свидетель на будущей свадьбе, то просто обязан здесь быть!
— А-а-а… свидетель, значит… — Константин Федотович смерил недобрым взглядом Валентина. — Ну садись, свидетель, потолкуем.
Со стороны гостиной послышался облегченный выдох Жанны. Похоже, она боялась, что папаша этого свидетеля сразу прибьет, но, раз предложил присесть, значит, еще не все потеряно.
— Ты тоже из этих, бизнесменов? — с невыразимым презрением спросил ее отец.
— Ну что вы, Константин Федотович. — Валентин даже поморщился, давая знать, насколько оскорбительно для него такое предположение. — Рабочая косточка. Слесарил раньше помаленьку.
Взгляд «ковбоя» сразу подобрел. Морщины на лице разгладились.
— Марьюшка, ну-ка по-быстрому нам что-нибудь спроворь.
Женщина начала торопливо накрывать стол, выставила на него бутылку водки. «Опять, — мысленно простонал лейтенант. — Дашка меня убьет, если узнает!»
— А жених с невестой где? — деликатно осведомился Валентин.
— Невеста в комнате. Как и положено, перед свадьбой плачет. А жених… тоже там, где ему положено, — опять набычился отец Жанны, не зная, как вывернуться из щекотливой ситуации.
— Животом жених мается, — пришла ему на помощь жена, обласкав мужа при этом таким взглядом, что Валентин невольно поежился. — Наверное, съел чего-то не то.
— Да, городская пища — такая дрянь, — закивал Валентин, — кого хочешь пронесет. Не то что в деревне.
