Я и раньше плохо спала. Особенно после трагической смерти родителей, после того, как я и мой брат Артём остались одни. Но тогда, по крайней мере, мне не приходилось принимать тонну различных препаратов, чтобы просто оставаться в нормальном и привычном для большинства людей состоянии и элементарно не сойти с ума от того безумия, что творится у меня в черепной коробке.
Самое страшное осознавать, что с тобой не всё в порядке и быть абсолютно беспомощной перед этой проблемой. По правде, временами я безумно боюсь оставаться наедине с тем, что находится у меня внутри.
Некоторое время сижу на кровати. Отрешённый взгляд блуждает по комнате, предметам мебели и всё вокруг внушает то самое ощущение, будто нахожусь на чужой территории, в чужой постели, в чужом теле. Долгие несколько секунд я пытаюсь осознать, кто я, и осмыслить – сон закончился.
Это лишь фрагмент из прошлого, Лера…
А ты есть только здесь и сейчас.
В своей комнате в коммуналке, в своей постели и что самое важное… в своём теле.
Взгляд медленно переползает на ладони. Сжимаю и разжимаю худые пальцы, постепенно ощущая, как к конечностям возвращается чувствительность и отступает это противное состояние.
– Его больше нет, Лера… Больше нет…
Поднимаюсь с постели. Гладкий ламинат приятно холодит стопы. Иду в ванную, что находится тут же – в пределах общей площади комнаты.
Один из немногих плюсов моего жилища – это его немалые размеры. Скорее всего, когда-то здесь была просторная гостиная, но затем спустя много-много лет всё это великолепие обратилось неухоженной ветхой и поистине страшной коммуналкой. Около двадцати пяти квадратных метров позволили сделать приличный ремонт и перенести всё необходимое в черту личной жилплощади. По итогу вышло что-то вроде небольшой студии.
Горячий душ смывает остатки наваждения, а вместе с ним и липкое холодное присутствие смерти. Ощущение будто мой любимый братик всё ещё жив. Всё ещё рядом со мной. Всё ещё способен обнимать, как и раньше, дарить заботу и тепло…
Нет.
Он холоден. Пуст.
Подобен бестелесному призраку, который блуждает следом за мной не в состоянии вернуться к прежней жизни, но и обрести покой неспособный.
Глава четвёртая
Андрей (2)
1
Яр сегодня на нервах – с самого утра как с цепи сорвался. В башке пару раз мелькала мысль, что это может быть из-за той тёлки, но…
Тупее оправдания и придумать сложно.
Такие, как Ярослав Никольский, способны сохранять самообладание даже когда им в морду смотрит дуло заряженного пистолета. За годы работы на этого типа я много всякого дерьма повидал: разборки, вымогательство, подставы, пытки, убийства… Он не ссыт переть напролом даже против тех, кто сильнее его (в том или ином смысле), что уж говорить про баб. Едва ли, хоть одна и хоть когда-нибудь вызывала в нём какие-то особенные чувства.
Херня всё это…
Бабы есть бабы и задача их ясна как день.
Перестраиваюсь в другой ряд и поддаю газу. Попутно хватаю с приборной панели пачку сигарет, выкусываю одну, закуриваю. Салон мгновенно заполняется горьким табачным дымом. Бросаю короткий взгляд на цифровые часы, расположенные в районе спидометра. В принципе, успеваю – Настькина смена должна вот-вот начаться, хотя, насколько мне известно, Михалыч заставляет всех сотрудников приходить на час раньше. Значит, по идее принцесса уже явилась.
Если, конечно, не придумала себе ещё одно «отравление» или какую другую херню…
При втором варианте ей же хуже.
Но всё-таки я совру – если скажу, что мне не любопытно, что же там за дама такая, которая умудрилась зацепить Яра.
Мне как-то пару раз доводилось сопровождать его женщину. Одну единственную. И та в далёком прошлом приходилась Никольскому женой. Недолго, правда… Всё остальное время тогда и сейчас подобным занимаются либо Халим, либо Марат… либо и тот и другой вместе. Работёнка как раз для их уровня умственного развития. В прошлый раз они по ходу конкретно так пуганули девку. Однако с чего-то вдруг Яр решил позаботиться о её комфорте и психике в этот раз, из-за чего отправил меня – непонятно. И будем честны – едва ли меня можно назвать более подходящим кандидатом на роль сопровождающего. Скорее наоборот.
На входе в «Эру» перебрасываюсь парой ничего не значащих фраз со Стасом. Спрашиваю про жену, про ребёнка. Мне, в сущности, похер – так, минутка вежливости. Чем плотнее общаюсь с местными сотрудниками, тем больше глаз и ушей имею на этой территории. Информирован – значит, вооружён, ага.
За тяжёлыми деревянными дверями меня встречает привычная атмосфера: полумрак, суматоха, громкая музыка и дикая мешанина различных запахов. Не знаю почему, но мне нравится бывать в заведениях подобных этому. Не работай я на Никольского, пожалуй, открыл бы пару-тройку клубешников или баров и жил бы там. Буквально.
Бармен Славик замечает меня ещё на подступах к стойке. Коротко кивает в знак приветствия, выуживает из-под прилавка широкий стакан, наливает чистый виски.
– Михалыч у себя! – Кладёт на барку передо мной бирдекель, на него ставит бокал.
– Я не к нему, – качаю головой, чуть кривясь, затем беру стакан и опрокидываю в себя. Спиртное обжигает глотку, скатывается по пищеводу, оставляя приятное послевкусие.
Славик отвлекается на двух расфуфыренных, как новогодние ёлки, тёлок, дарит им профессиональную улыбку, принимает заказ, перебрасывается парой слов. Затем возвращается ко мне, снова подливает виски.
– Настюху позвать? – в тёмных глазах парня читается откровенный намёк и даже издёвка, однако не успеваю ответить – помянутый чёрт является сам:
– Что-то ты в последнее время к нам зачастил. – Девушка останавливается боком в максимальной близости от меня, кладёт на барную стойку металлический поднос, а сверху вываливает свою роскошную грудь. Дарит одну из своих прелестных улыбок.
– Ты мне не рада? – поворачиваюсь, чтобы можно было с комфортом пялиться на её сиськи, длинную шею и сочные губы.
– Конечно, рада!
– Это хорошо.
– Угостишь чем-нибудь?
Вскидываю брови в ложном удивлении, пододвигаю нахальной сучке свой бокал.
– Михалыч жопу надерёт.
Настька морщит аккуратный вздёрнутый носик, отпивает тёмную жидкость, после чего закашливается и морщится ещё сильнее.
Я смеюсь.
– И как вы пьёте эту гадость?
– Не поверишь, – склоняюсь чуть вперёд, – ртом.
Она кривит забавную рожицу, показывает язык, после чего двигает мой бокал обратно.
– Предпочитаю что-нибудь сладенькое, – Настюха подкладывает ладошку, под точёный подбородок. Заигрывает.
