Комната погружается в странную густую, будто смола атмосферу, и я вместе с ней. Мысли уносят на кладбище, к могилам мамы, папы и брата, а затем и ещё дальше. Я ведь и правда хотела начать всё с начала.
А теперь…
Теперь думаю о том, как сильно хочется сейчас вскочить с кровати, броситься к двери и убежать. Так далеко, как только смогу. Спрятаться, наконец, хоть где-то от всех этих людей, от этого мира, от безумного кошмара, что никак не хочет отпускать…
Некуда мне бежать.
И негде прятаться.
И жизни новой… тоже, скорее всего, не видать теперь.
Страшно…
Нет во мне никакой храбрости.
Мне так страшно, что снова трясутся коленки, а он всё это видит. Чувствует. Знает, что боюсь до смерти. Знает, что сделаю всё что угодно. Пойду на всё что угодно лишь бы спасти свою никчемную шкуру. И противоречу сама себе, ибо то умереть хочу, то жить. Во мне действительно, будто два человека живёт, и они никак не могут между собой договориться.
– Ладно, – вдруг произносит мужчина, чем заставляет поднять взгляд, вынырнуть из гнетущих мыслей. – Я тебе верю.
Что?
Что он только что сказал?
– Но у «Эры» больше не крутись. Если кто другой заметит, могут доложить Никольскому, а там… Да ты и сама в общем-то знаешь.
– Ты расскажешь ему?
Несколько секунд царит молчание и каждая, будто изощрённая адская пытка.
– Нет, – мужчина коротко качает головой, после чего сразу отталкивается от столешницы, выпрямляется. – Пойду. Отдыхай…
Не знаю, что на меня находит. Какая-то неразумная, самоубийственная сила толкает вперёд, заставляет преодолеть расстояние, разделяющее нас, схватить этого мужчину за руку и произнести:
– Нет! Не уходи!
Он оборачивается с откровенно ошалелым видом, не сразу соображает, как реагировать или что сказать.
– Прости, – отпускаю его кисть, когда переводит внимание вниз. Смотрит, кажется, с неодобрением. Отхожу на шаг. – Пожалуйста… Хотя бы ненадолго.
– Ты понимаешь, кого сейчас просишь и о чём? – выгибает недоверчиво тёмно-русую бровь. Должно быть, думает, что я сошла с ума. Так и есть. Происходящее и правда кажется высшей степенью сумасшествия.
Но что с того? Хуже разве станет?
И внутри кто-то усмехается. Молча. Без комментариев. Комментарии излишни, ибо ответ на поверхности.
– Понимаю.
– Мне начать сомневаться в своём решении?
– Нет! – всплёскиваю руками. – Ничего такого!
Я не знаю, как объяснить тот факт, что сейчас в моём состоянии любая компания кажется мне лучше, чем одиночество. Я боюсь снова остаться одна. Боюсь, что снова придут мысли, а следом за ними и ещё что похуже. Сейчас главное, что это не тот монстр. Не чудовище с чёрными глазами, пугающей до смерти ухмылкой… этим гадким высокомерным выражением на немолодом лице. И я точно свихнулась, потому что на секунду… буквально на одно короткое мгновение голос этого незнакомца напомнил мне голос Артёма. Показался таким родным и таким… тёплым.
Бред…
Ужасный, сумасшедший бред.
Но лучше так, чем…
Мужчина почему-то вздыхает, достает из внутреннего кармана сотовый, звонит кому-то. В голове мелькает нехорошая мысль, но она быстро рассеивается, когда слышу:
– Я задержусь, – пауза. – Появились кое-какие дела… Чё? Да пошёл ты… – он усмехается и ухмылка эта едкая недобрая, но почему-то нравится мне.
Ненормальная…
Сбрасывает вызов, убирает руки в карманы куртки, несколько секунд смотрит мне в глаза. А я ему. Понимаю, что, должно быть, впервые так долго и так смело смотрю на кого-то.
– Кофе угостишь? – наконец, спрашивает мужчина.
– А… да, – киваю робко.
– Я, кстати, Андрей, – и протягивает мне ладонь для рукопожатия.
Глава восьмая
Андрей (3)
1
Она, как ей кажется, аккуратно подглядывает в окно – проверяет, уехал или нет. Занавески хоть и плотные, а всё равно тёмный силуэт от ниспадающего света хорошо читаем. Смотрю демонстративно, развернувшись всем корпусом к зданию и приподняв подбородок. Дольше, чем требуется. Когда силуэт, наконец, пропадает, снимаю сигналку, открываю дверь со стороны водителя и запрыгиваю в тачку.
Запоздало посещает мысль, что тыкать пушкой ей в лицо было лишним. У девки, явно, не все дома, хотя с тем же расчётом, что тогда можно сказать про меня?
Вот же переклинило.
Пиздец…
Завожу двигатель, беру с приборной панели пачку сигарет, закуриваю. Пока выезжаю из узкого двора-колодца, опускаю боковое стекло, чтобы разбавить сигаретный дым прохладным уличным воздухом. Переключаю скорость, выруливаю в общий поток машин, что несутся по шумному проспекту каждая по своим делам, поддаю газу.
В голове пульсирует настойчивая мысль, что было бы неплохо проветрить мозги. Нужно забуриться в какой-нибудь клубешник или бар и лучше всего в тот, где меня никто не знает… И тут же осознаю, что последнее практически невозможно – за последние годы я приложил максимум усилий, чтобы в этом городе меня знала каждая собака. И не просто знала, а боялась. Репутация под стать Никольскому и она меня полностью устраивала… до этого момента.
Мысль непонятная, странная и отдающая чётким привкусом идиотизма.
Что ж, видимо, чтобы надраться сегодня в гордом одиночестве в лучшем случае придётся валить куда-нибудь за город или же закрыться у себя дома, хотя даже так ни первый, ни второй варианты не гарантируют получения желаемого. Эти умозаключения заставляют злиться только сильнее.
Чёрт! И попёрся ведь к ней за каким-то хером, дебил. За каким, спрашивается?! Зарёкся ведь тогда, запретил себе – не лезть в её жизнь, не вмешиваться, что бы там ни было. Меня это не касается. Не моё дело! А тут такое…
Не вмешался, блядь.
Губы самопроизвольно вытягиваются в едкой отдающей горечью ухмылке. И мне действительно хочется рассмеяться. Что за бред? Как она вообще оказалась в этой грёбаной «Эре»? Если верить Михалычу, то работает там уже несколько месяцев… Работала. Так почему я ни разу её не видел? Иллюзионистка, блин. Если бы раньше запалил, выгнал бы. Сделал бы всё, чтобы уволилась, чтобы свалила с глаз долой.
Да уж. Случись так, и я облегчил бы жизнь не только себе, но и ей тоже…
А ведь ещё тогда, перед первой встречей был уверен, что всё это пиздёж – когда мне заливали про отравление и прочее. Думал, просто решила либо слиться, либо поиграться. Почти все из них считают себя какими-то особенными, невхерственными, думают, что если раз подставили свою дырку под хер, то теперь всё, мужик на крючке и станет плясать под их дудку выполняя все пожелания и хотелки.
