– Веселишься?
– Да, – киваю уверенно и успеваю сделать ещё один глоток шампанского, прежде чем чудовище забирает бокал из моих пальцев и оставляет его на подносе проходящего мимо официанта. – Вы… гм, – растягиваю ещё более широкую улыбку. – Ты ведь сказал мне веселиться и отдыхать.
– Верно, – короткий кивок. – Сказал.
– Вот я и веселюсь.
– Сколько ты выпила?
Заглядываю в кошмарные чёрные глаза, что расплываются под влиянием алкоголя в крови, и не нахожу там злости или хотя бы недовольства. Мне кажется, что они смеются надо мной, я их забавляю…
Я смешная шлюха Лера!
Безумно хочется издать дурацкий смешок, и я не отказываю себе в этом:
– Не знаю. Я не считала.
– Пить ты явно не умеешь.
– Нет. Не умею. Есть хочу.
Чудовище вскидывает брови, и улыбка на его лице внезапно становится отчётливее, однако в ней всё так же присутствует сухость и контроль.
– Пойдём в номер, – только и говорит инквизитор, после чего уводит меня к одной из лестниц, ведущих на второй этаж.
Теперь происходящее вращается ярким красивым калейдоскопом – коридор с интересными картинами на стенах; просторная гостиная одного из номеров, заставленная всё той же дизайнерской и дорогой мебелью; чудовище, звонящее кому-то со стационарного местного телефона; чудовище, приближающееся ко мне, обнимающее моё онемевшее и почти ничего не чувствующее тело, целующее шею, сминающее маленькую грудь; официант, расставляющий яства на невысоком журнальном столике; короткий ужин, в процессе которого мне удаётся проглотить лишь пару кусочков… чего-то. А затем… Затем большая двуспальная постель, горячие жадные руки на моём обнажённом дрожащем теле, боль от проникновения и жжение от ретивого жёсткого секса. Как и в прошлые разы, он трахает меня всю последующую ночь. Усердно. Настойчиво. В мыслимых и немыслимых позах. И я не плачу, не испытываю страха, не мечусь между разными ипостасями своего поражённого болезнью истерзанного рассудка. И даже не смеюсь. Молча сношу все издевательства и надругательства над своим телом, представляя себя куклой. Неодушевлённой. Пустой. Лишённой хоть каких-то чувств.
Глава тринадцатая
Андрей (5)
1
Стоит выйти из душа, как со стороны постели доносится:
– Андрюш, мне ску-у-учно…
Вытираю мокрые волосы, бросаю полотенце на кровать, иду к вещевому шкафу.
– И что ты мне предлагаешь сделать?
– Не знаю. Удиви меня! – Полина тут же оживляется, приподнимаясь на локтях. Откровенно и без капли стеснения рассматривает меня с ног до головы. К слову, я голый. Полностью. Девушка останавливает внимание на той части тела, которой я удивлял её прошлой ночью и сегодня утром, после чего облизывает губы.
– Некогда, Лин. Сегодня ещё дела есть.
– Ну-у-у… – протягивает обиженно. – У тебя вечно дела! Совсем перестал ко мне приезжать.
Достаю из вещевого шкафа бо́ксеры, чёрную футболку, джинсы, носки.
– Забыла где ты?
– Не забыла… – понижает голос, однако затем вновь набирает децибелы, подкидывая новую порцию «аргументов»: – Мы не виделись целую неделю, между прочим! Ты мне почти не звонил и не писал, так что считай сегодня – это твоё официальное извинение.
Эва как загнула…
– И как?
– Что?
– С извинением справился? – бросаю на неё короткий насмешливый взгляд, продолжая собираться.
Полина расплывается в довольной улыбке гуляющей кошки.
– Более чем. – Она переворачивается на спину так, что её голова почти свисает с края огромной кровати, поглаживает кончиками пальцев красивую вздёрнутую грудь, живот, ведёт ниже… – Ты же не хочешь оставить этот сладкий пирожок в одиночестве? Он серьёзно нуждается в твоём внимании…
Не выдерживаю и прыскаю со смеху.
– Что-о-о?
«Сладкий пирожок» быстро трансформируется в злую недоумевающую фурию.
– Ничего, – быстро натягиваю футболку, чем скрываю широкую лыбу.
– Андре-е-ей!
– Что-о-о? – передразниваю.
Пока натягиваю носки, довольствуюсь короткими секундами тишины. На Полинку не смотрю. Это как с бешеной злой собакой – посмотрел в глаза, значит, бросил вызов.
– Ты специально надо мной издеваешься, да? – она быстро подскакивает. Садится на колени.
– Нет, Лин. Я над тобой не издеваюсь, – Достаю из шкафа кожаную куртку, надеваю. – Мне нужно уехать по делам. На пару часов. Ты остаёшься здесь и развлекаешься, как и хотела…
– Но я хотела развлекаться с тобой!
Возвожу глаза к потолку.
Господи, что за дура…
Если бы не её умелый ротик, натренированный на первоклассные минеты и умение очень хорошо и профессионально держаться в «обществе» вроде того, в котором пришлось находиться вчера, давно бы уже послал куда подальше.
– Лина, повторяю для особо одарённых, – тут же замечаю краем глаза, как сучка складывает руки на упругой груди и отворачивает лицо, надув нижнюю губу. Детский сад… – Мне нужно уехать по делам. Как только закончу – сразу вернусь. Сходи на массаж, в спа, поиграй в теннис…
– Я не умею играть в теннис!
– Ну тогда запрись в номере, включи свою упоротую музыку и проглоти пару колёс или нахуярься, – говорю всё так же спокойно, завершая сборы и всем своим видом показывая, что не намерен вестись на её тупые провокации. – Ты же умеешь развлекаться и без меня, солнышко. В чём проблема?
Слышу, как неугомонная спрыгивает с кровати и тихими, но быстрыми шагами перемещается ко мне. Ловкие, похотливые пальчики пробираются под куртку, поднимают края футболки, проходятся по обнажённой плоти. По коже бегут мурашки, но не от возбуждения – от неожиданности.
– Может, лучше мы…
– Нет, Лина, – разворачиваюсь, перехватываю её запястья и сжимаю. Вижу что ей больно, но девушка не издаёт ни звука, а я не сбавляю хватку. – Прекрати ебать мне мозг или прямо сейчас отправишься домой, и там уже точно будешь развлекаться сама. Без колёс, без бухла и без меня.
Пару секунд сверлит пристальным взглядом пытаясь выстоять этот зрительный поединок, но затем быстро сдаётся, ибо знает – я не шучу и довольно быстро могу привести свои обещания в исполнение. В этом временном союзе возможен лишь один вариант развития событий: либо по-моему, либо никак.
– Ладно. Всё поняла, – надувает губы и делает теперь уже виноватый вид. – Прости.
– Всё, вали в душ, а я поехал, – разворачиваю Полину лицом к ванной комнате и отвешиваю по голой заднице увесистый шлепок.
– Сам вали!
