Ещё мгновение назад они всей семьёй собирались в загородный дом на выходные. Из кухни аппетитно тянуло выпечкой – Лидия Равицкая готовила свои фирменные блинчики. Иногда доносился задорный смех Лизы, тихий рокот Артёма – молодые люди там же, в кухне, вместе с матерью обсуждали предстоящую свадьбу и планы на будущее. Совсем недавно семейство Равицких узнало, что у них намечается пополнение. Дмитрий и его любимая младшая дочь в гостиной – девочка с упоением пересказывала отцу сюжет недавно прочитанной книги, а он внимательно с лёгкой полуулыбкой на губах слушал. Сквозь тюлевые занавески большого окна пробивались тёплые лучи солнца, день набирал силу, предвещая прекрасные выходные в кругу семьи.
Всё случилось внезапно. Дверь в квартиру выбило с петель, словно взорвалось что-то. В считанные секунды гостиную заполонили люди в чёрном – безликие и страшные. Испуганные вскрики Лидии и Лизы быстро утонули в угрожающем гомоне и грохоте издаваемом визитёрами. Дмитрий успел лишь спрятать за собой дочь – она вцепилась мёртвой хваткой в его руку. Артём, среагировавший быстрее всех, уже спустя мгновение поплатился за это – один из чужаков сбил его с ног мощным ударом приклада в лицо. Из сломанного носа хлынула кровь.
– Артё-ё-ём! – завизжала Лиза и мгновенно затихла, когда один из людей в чёрном наставил на неё дуло автомата.
Визитёры были вооружены, что называется до зубов и вовсе не намерены что-либо объяснять. На любой вопрос или попытку разобраться в происходящем Дмитрий Равицкий получал лишь безразличное молчание, да жёсткие команды:
– Быстро! Бегом!
– Шевели ногами, иначе мозги вышибу!
– Быстрее, сука!
Едва ли кто-то и хоть что-то успел понять, когда ранним солнечным утром их фактически босиком вытолкали из подъезда, рассадили по машинам и увезли в неизвестном направлении. Большинство соседей в то утро спало, никто не заметил творящегося буквально у них под носом беспредела. Никто, кроме одного единственного собачника, так некстати вышедшего на прогулку со своим питомцем и заставшего эту сцену. Когда внедорожники покинут территорию жилого комплекса, он поспешит поскорее убраться к себе домой, чтобы затем постараться забыть ту страшную картину.
2
Семью Равицких разделили, дезориентировали, чтобы ещё больше запугать, сломить самого сильного из них. Лидию и Лизу посадили в одну машину, Артёма с отцом в другую, а пятнадцатилетнюю Леру… Лере повезло меньше остальных – она осталась совсем одна, среди чёрных демонов. Скуля и плача, девочка беспомощно наблюдала, как их внедорожник отделяется от общей группы и уезжает в другом направлении. Тогда она ещё даже не представляла, что это утро станет последним, когда она видела своих близких живыми. Позже оно разделит её жизнь на до и после.
Поездка длится очень долго даже несмотря на то, что внедорожник, будто обезумевшая адская колесница несётся по полупустым сонным улицам на бешеной скорости прямиком в преисподнюю. Жилые кварталы быстро сменяются промзоной, а она в свою очередь пригородом и бесконечной зелёной стеной лесополосы.
Лера не понимает куда её везут и от того боится ещё сильнее. Она хотела бы свернуться маленьким калачиком, сделать всё возможное и невозможное, чтобы стать невидимой, чтобы исчезнуть, звать папу и маму до тех пор, пока они не придут и не спасут её, но все попытки прекращаются ещё на первом пункте – один из чёрных демонов, больно пихает девочку в плечо прикладом автомата:
– Засохни, сказал!
Она замирает, буквально обращается каменной статуей на остаток пути. Трусливо зажмуривается и открывает глаза только тогда, когда машина вдруг сбавляет скорость, а затем и вовсе останавливается.
– Пошевеливайся!
Девчонку грубо выдёргивают из машины, тот самый мужик, что ранее пихнул прикладом. Она только сейчас осознаёт, как сильно теперь болит плечо. Молча, её оттаскивают к какому-то большому дому – Лера не успевает ничего рассмотреть, лишь обрывки, невнятные фрагменты. Аккуратная дорожка из мелкого гравия и вереницы массивных плит утопленных в нём. Несколько раз она спотыкается об эти плиты, раздирает и без того порванные носки и плоть на стопах. Чувствует, как мелкие камушки забиваются под ткань, между пальцами, как горят огнём повреждённые места. Перед глазами снова мелькают зелёные насаждения, откуда-то издалека доносится лай собак – злых, натасканных, чтобы кидаться и вгрызаться в плоть любого чужака осмелившегося проникнуть на частную территорию.
А ведь Лера и есть чужак… и злобные твари её чуют.
Тёмная почти чёрная деревянная дверь; лестница, ведущая вниз; тусклый свет; холод и сырость подвала. Её окутывает дикий животный страх, клокочущий в груди, сдавливающий металлическими тугими тисками грудную клетку, лёгкие, горло, выворачивающий наружу обожжённое нутро. Она так напугана, что буквально не может дышать. Лера не думает о том, что с ней сделают, зачем её сюда привезли, мозг в попытке оградить от возможного травматического опыта буквально отключается, оставляя в работе лишь голые инстинкты, и инстинкты эти подсказывают бежать. Бежать как можно быстрее, как можно дальше. А когда её зашвыривают в маленькую бетонную пустую комнату, с грохотом захлопывают за спиной дверь, инстинкты кидают девочку в ближайший угол, заставляя сжаться, спрятать голову и тихонечко выть.
Время тянется мучительно долго и в то же время оголтело несётся вперёд, к неизвестности. За жуткой металлической дверью её темницы доносятся странные звуки, шорохи, иногда чьи-то голоса, неразборчивый бессвязный гомон, весёлые, а временами и едкие смешки. Одно лишь ясно – все они принадлежат мужчинам. И крики… Страшные, пробирающие до костей, до животного панического страха, кошмарные крики. Где-то там, в глубине подвала истязают людей. Долго. Обстоятельно. Со знанием дела, если не с удовольствием. Спустя ещё какое-то время всё стихает, после чего голые бетонные стены доносят до Лериных ушей звуки выстрелов. Она никогда раньше не слышала их вот так, вживую, но сразу поняла – это те, кого мучили.
«Их убили… Пристрелили, как бешеных псов!»
Девочка ещё сильнее прижимает к груди колени, и вой её становится громче. Те, кто похитили Леру, её родных совершенно точно не люди. Монстры. Настоящие чудовища!
«Люди на такое не способны…»
По крайней мере, она была в этом уверена до сего дня.
Сколько проходит минут или, быть может, часов, прежде чем дверь снова открывается, Лера не знает. Тусклый свет лампы, висящей под потолком на шнурке провода, превращает визитёра в бесформенную кошмарную тень. На долю секунды девочка готова поклясться, что увидела в прорезях маски, горящие, словно угли глаза. Когда человек в чёрном закрывает за собой дверь и делает шаг, девчонка пытается отползти дальше, назад, но дальше уже некуда, дальше только бетонная стена и ледяной холод.
– Ну что, сучка? Скучно тебе тут? – визитёр приближается почти вплотную, нависает угрожающей скалой, перекрывая свет лампы.
Лера всхлипывает, качает головой, не понимая о чём речь. Её тело деревенеет, а глаза расширяются в ужасе, когда мужик тянется к ремню на своих форменных штанах, гремит металлической бляшкой.
