Когда покидаю дом, небо ещё только обретает нежные тёплые оттенки грядущего дня. Кажется, сегодня, наконец-то, будет солнце. Запрыгиваю в тачку, быстро завожу двигатель, закуриваю и выезжаю с придомовой территории на грунтовую дорогу. Следующие полтора часа стараюсь избавиться от навязчивых мыслей о девчонке и настроиться на предстоящие дела. В городе на оговоренном месте встречаюсь с поставщиком, забираю новёхонький ствол с лицензией и всеми необходимыми документами на имя Самойловой Вероники Кирилловны. Позже, около семи утра встречаюсь с Павликом на летней терраске макдака. Как и ожидалось сегодняшний день обещает быть солнечным – огненный шар только начал подниматься на вершину своего пьедестала, а уже жарит. На улицах города пока не многолюдно.
– Здорово, – прежде чем сесть напротив, протягиваю ладонь для рукопожатия.
Паша, расположившийся за одним из столиков и активно работающий челюстями, отвлекается от поглощения огромного гамбургера, с коротким кивком пожимает мне руку.
– Всё готово?
Снова кивок.
– Что с бабками?
– Доступ есть, осталось только прогнать по схеме и перевести в офшоры. Ещё небольшая часть налом, как и просил. – Павлик лезет во внутренний карман своей куртки, достаёт ключ с металлическим номерком-жетоном, кладёт на стол и снова принимается за еду. – Гаражный кооператив на Семёновском, – прибавляет с набитым ртом. – Я проверил – место неприметное, почти безлюдное. Ячейка сто девяносто один. Внутри тачка, снаряга, документы и бабки.
– Хорошо, – забираю ключ. – Про Карбашова что-то слышно?
– В бегах. Судя по всему, люди Никольского не смогли его поймать. Ему помогают. Сослуживцы.
– Те, что пасли меня на «ауди»?
Павлик кивает.
– Они тоже залегли на дно. Карбашов, походу, готовил какой-то компромат на Никольского. Всё надеялся наказать того по закону… – Паша цыкает языком и вдруг усмехается, словно мгновение назад рассказал отменную шутку. – Не свезло.
Я согласно киваю. В каком-то смысле эта затянувшаяся история и правда уже давно начала попахивать чёртовым каламбуром. Но в то же время стоит отдать должное – даже после смерти Равицкого, когда вся правда о его длительной преступной деятельности вскрылась, когда казнили всю его семью, а затем ни один из виновных не был наказан, Карбашов так и не утратил веры в правосудие и, видимо, справедливость. Смешно, если честно. За всю свою сознательную жизнь я ещё ни разу не встречал хоть чего-то похожего на справедливость, а правосудие зачастую принимает совсем не те облики, которыми привыкли рисовать его в своих головах простые обыватели. Весь наш мир по сути своей создан и построен жестокими убийцами. Теми, кого не смогли сожрать эволюция, конкуренты или враги. Потому что они сожрали своих врагов раньше. Весь этот грёбаный мир строится и держится на страхе.
Достаю из внутреннего кармана пачку сигарет, закуриваю, после чего задумчиво произношу, выпуская в сторону струю дыма:
– То, что не смогли поймать – хорошо. У нас будет больше форы… А с документами что? Когда будут готовы? Время поджимает.
Павлик закидывает в рот последний кусок гамбургера, проглатывает, почти не прожевав, неторопливо вытирает пальцы салфеткой, после чего делает несколько глотков колы из огромного бумажного стакана.
– Дэн говорит, ещё пара дней нужно.
– Долго.
Паша кивает. Выглядит задумчивым, если не отстранённым.
– Да. Он сразу предупреждал. Девчонки в планах не было, так что это дополнительная морока.
– Знаю, но всё равно передай ему, чтобы поторапливался. Как только документы будут готовы сразу звони.
– Так точно.
Пару минут сидим молча, смотрим каждый в свою сторону. Не тороплюсь уходить, ибо у Павлика на лице написано, что ему ещё есть что сказать. Жду, когда соберётся с мыслями, хотя и знаю о чём пойдёт речь.
– Зима, ты знаешь, обычно я не сую нос в чужие дела и советов не раздаю, но в этот раз всё-таки скажу.
– Я тебя слушаю, Паш.
– Эта девчонка, на кой она тебе? Она же подстилка Никольского. Одно дело просто поиметь и выкинуть, и совсем другое тащить с собой… Если что пойдёт не так, её присутствие может очень сильно всё осложнить.
Большим и средним пальцами отшвыриваю окурок в сторону, пару секунд наблюдаю, как он резво подпрыгивает, отскакивая от бетонной плитки и разбрызгивая в разные стороны мелкие угольки, затем смотрю Павлику в глаза.
– Она моя головная боль. Вы занимайтесь своей работой.
В ответ Паша слегка кривится, пожимает плечами и отмахивается:
– Как знаешь, Зима. – Ответ ему, разумеется, не понравился, но и спорить он не станет. – Я тебя предупредил.
– Как всегда, – усмехаюсь натянуто. Павлик же не меняется в лице, сохраняя кирпичное выражение. Сколько его знаю он почти всегда таким был – угрюмым, недоверчивым, неразговорчивым, привыкшим исполнять приказы и действовать строго по инструкции. Каждого из нас та война покалечила по-своему, а кто-то и до неё уже был не самым хорошим человеком. Я вот, например, с тех пор не сильно изменился – это правда.
– Как Виталик, кстати?
– Бывало и хуже. Пуля прошла навылет, так что… Жить будет.
– Ясно. Надеюсь, когда пойдём на дело проблем не возникнет?
– Нет. Рука не ведущая, да и рану он сам себе хорошо заштопал – почти затянулась… На нём всё как на собаке заживает.
– Это точно, – хмыкаю. – Ладно тогда, пойду. – Поднимаюсь, выхожу из-за стола. – На созвоне.
И в этот раз в ответ Павлик только кивает.
2
После встречи с Павликом решаю проверить ту самую гаражную ячейку на Семёновском. В веренице безликих однотипных строений царит тишина. По дороге мне попадается несколько припаркованных машин и только пара открытых ворот свидетельствующих о присутствии владельцев. Сейчас почти полдень, а значит в более раннее время здесь действительно едва ли можно кого-то встретить.
Ключ поддаётся легко и плавно – замок недавно меняли. За широкими металлическими воротами объятый полумраком, прохладой и запахами бензина и машинного масла меня встречает неприметный чёрный хетчбэк «вольво». Машина не новая, но и задача на неё будет возложена небольшая – вывезти из города и преодолеть расстояние до ближайшего среднего или, быть может, даже крупного населённого пункта.
Завожу двигатель, тщательно проверяю тачку не потому, что не доверяю Паше, а потому что привык держать всё под контролем. Так спокойнее. Забираю ключи от «вольво», затем скидываю в её багажник часть вещей из своей бэхи. Справа две спортивные сумки средних размеров. В одной оружие, полные обоймы, коробки с патронами, чёрная военная форма, маска и ещё по мелочи. Рядом пара армейских ботинок, бронежилет с наколенниками и налокотниками. Вторая сумка почти полностью пуста – на дне хаотично разбросаны паспорта с разными ФИО и данными, но едино с моей фотографией (в том числе загранпаспорт с уже готовой визой) и несколько пачек купюр, буквально пахнущих новизной. Забираю один из паспортов на имя Демидова и пачку денег, убираю их во внутренний карман куртки, застёгиваю змейку и хлопаю багажником.
