Ещё через несколько секунд Настя оседает на залитый кровью пол прихожей, делает последний рваный вдох и переваливается через порог в подъезд, машинально пытаясь закрыть ладонями живот, будто в состоянии остановить кровотечение, не позволить жизни уйти из тела, обернуть время вспять и всё исправить… Всё изменить…
Тщетно.
Ничего уже не вернуть.
Не исправить.
Когда я отшатываюсь в сторону девушка уже мертва. Дрожащими руками складываю нож, убираю обратно в карман, стремительно сбегаю по лестничным пролётам вниз, покидая место преступления, и лишь на улице понимаю, что плачу, меня разбирает истерикой, трясёт в паническом приступе. Лихорадочно хватаю ртом воздух, успеваю сделать несколько шагов в сторону, после чего меня рвёт. Водой, перемешанной с желудочным соком, потому что ничего не ела со вчерашнего дня. Потому что уже давно не живу. Не знаю, как это. Существую лишь, словно ходячий труп…
Немного оклемавшись, вытираю рот тыльной стороной ладони, осматриваюсь – на улице по-прежнему пустынно и темно. Быстрым шагом покидаю двор и направляюсь в сторону шоссе.
Глава двадцать пятая
«Третьи лица» (4)
1
Темнота скрывает лихорадочный панический блеск её глаз, бледноту лица и уже подсохшие кровавые пятна на одежде.
Он будет её искать. Возможно, уже ищет. Не отпустит так просто, а значит ей обязательно нужно вернуться, но сперва… Успокоиться. Прийти в себя. Восстановить самообладание и остатки рассудка. Придумать что-то…
«Что?! Что, чёрт возьми!»
Руки до сих пор дрожат. Мутит.
«Нужно решить, что делать дальше… Я не могу вернуться в таком виде…»
Длительная пробежка немного приводит в чувства, проясняет голову, однако не избавляет от переизбытка адреналина в крови; не рассеивает безумие и ужас, клокочущие в грудной клетке; не стирает образ смерти, отчётливо въевшийся в сознание и стоящий теперь перед внутренним взором реалистичной… СЛИШКОМ реалистичной картиной.
Чуть пошатываясь Лера добирается до широкой арки, минует двор-колодец, поднимается на нужный этаж – глубоко и прерывисто вдыхает запах старой штукатурки и пыли. От вида знакомой двери бросает в дрожь, пускает ток по телу. Она заносит кулак и стучит. Громко. Долго. Пока с той стороны не доносятся шарканье и тихие ругательства.
– Кого там нелёгкая…
Старый замок скрипит, дверные петли отзываются противным скрежетом.
– Лерка?.. – ошалело выдыхает дядя Вова, однако не успевает ничего толком понять или рассмотреть девушку – она ловко и быстро юркает внутрь квартиры. Подлетает к одной из дверей коммуналки, засовывает руку в щель между стеной и древним шкафом, хватает с гвоздя запасной ключ и быстро уходит в сторону своей комнаты.
Сосед шаркает следом:
– Лерка, это ты, что ли?
– Я, дядь Вов, я, – нервно бросает девушка и про себя радуется, что голос не дрожит.
– А как… Ты где была столько времени? – не унимается тот. Как и всегда подшофе, хотя, кажется, успел немного проспаться. От соседа зверски разит перегаром, старостью и мочой.
– Мы уж тебя потеряли. Думали случилось чего? Тут это… дядька твой приходил. Валерка. Тебя искал…
– Давно приходил? – перебивает Лера, стараясь не показывать лица. Быстро открывает дверной замок.
– Да дня три назад.
По рукам и спине пробегают колючие мурашки.
– Хорошо. Спасибо, что сказали, дядь Вов… – и прежде чем тот успевает открыть рот, чтобы снова что-то спросить, она залетает в комнату, захлопывает дверь прямо перед его носом. Прижимается спиной к пластиковой обшивке, крепко держится за ручку, словно вот-вот кто-то должен вломиться.
Глубокий вдох, затем выдох.
Ещё вдох.
Выдох.
Дрожь не проходит, и она закрывает глаза. Прислушивается – сосед, шаркая старыми тапками и что-то бормоча, возвращается в свою комнату. Шаги стихают, где-то вдалеке едва слышно щёлкает дверной замок.
Она считает до десяти, затем отталкивается от двери, бросает ключ на тумбу в прихожей и запирается в ванной комнате.
2
Переодевшись и собрав кое-какие вещи, Лера так же быстро и почти бесшумно покидает коммуналку. Просто чудо, что за это время её не обнесли, или подручные чудовища не заявились и не перевернули всё вверх дном.
«Не успели», – заключает она. – «Хотя и это уже не имеет никакого значения…»
Уже на улице как следует осматривается по сторонам, обходит дом, скрываясь в соседней арке, минует цепочку аналогичных дворов-колодцев и выходит к пустынной дороге с односторонним движением, прямиком к здоровенному мусорному контейнеру. Сбрасывает в него толстовку, завёрнутую в обычный пакет. Проходит несколько кварталов и в другой такой же контейнер выбрасывает нож, предусмотрительно ранее смыв с орудия убийства кровь и все отпечатки.
В отель возвращается около семи утра, сталкивается с Андреем буквально в дверях. По выражению лица понимает, что мужчина, как минимум зол, а быть может, и в бешенстве.
– Где ты была? – голос тихий, спокойный, однако от этого не менее пугающий.
В больших зелёных глазах отражается чёткий испуг. Лера стягивает с головы капюшон куртки, обнажает бритую голову. Андрей, видя, что девчонка с собой сотворила, никак это не комментирует – ждёт ответа.
– Я… – запинается, трусит. – Я… ездила домой.
– Чего?
Она с опаской демонстрирует мужчине небольшую дорожную сумку. Даже не предполагает, что от него можно ожидать, но заранее настраивается на самое худшее.
– Забрала… кое-какие вещи. Мы же… – делает шаг назад и прижимается спиной к двери, когда Андрей вдруг начинает наступать. – Не вернёмся… больше…
Он выхватывает из её рук сумку, чем пугает до чёртиков, резко дёргает змейку, перерывает вещи. Ничего… Ничего такого, за что можно было бы на неё наорать.
«Ничего такого, ради чего стоило бы так рисковать!»
– Ты теперь ещё и воровкой заделалась?
– Я хотела… – голос предательски дрожи и срывается. – Хотела…
– Мне почему не сказала?
– Ты спал.
– Так разбудила бы! – Андрей срывается на крик, и Лера зажмуривается, едва не падает на колени, потому что ноги подкашиваются. Она чувствует себя одновременно раздавленной и пораженной тем, насколько крепкой оказывается может быть. Как много в состоянии перенести.
– Прости… – пищит едва слышно. Глаза не открывает, но определяет по звукам, что мужчина снова копается в её сумке – ищет что-то.
– Таблетки, – внезапно требует он.
Лера распахивает глаза, пытается сделать вид, что не понимает о чём речь, однако…
