Я бы выбрала. Скупила бы все. Но, увы, у меня пока не было денег.
— Матильда, — позвала я кухарку. — А не могла бы ты мне одолжить один диамант? С первой же зарплаты верну.
— Держи, — мне на ладонь сразу же легла прозрачная резная монетка, сделанная словно из хрусталя. Вот они какие, диаманты…
Но я быстро рассталась с ней, получив взамен букет розовых тюльпанов. Ничего необычного, зато моих любимых.
— Нашла на что тратить, — посетовала Матильда, увидев, как я прижимаю их к груди. — И в расходы вписывать не советую: льерд такого не оценит.
— Это будут только мои расходы, — заверила я.
А насчет того, оценит или не оценит Морр: неужели он будет против букета, который украсит его гостиную или прихожую?
Но права оказалась Матильда. Морр не оценил.
— Уберите это немедленно! — высказался некромант, только увидев тюльпаны в вазе. — Терпеть не могу цветы!
Из Академии он вернулся не в лучшем настроении, чем уходил, и, конечно же, первым делом прицепился ко мне и несчастным цветам, которые я всего за минуту до этого поставила на стол, решив, что они красиво дополнят сервировку.
— Хорошо, унесу их к себе, — видя, что Морр не в духе, я решила не препираться и избежать очередного конфликта.
Я думала, что излишне плохое настроение Морра не перейдет в день завтрашний, но как же ошиблась! Упреки начали сыпаться на меня с самого утра и по всякой ерунде. Дошло до того, что все мои банные принадлежности были выставлены из ванной. А всего-то дерганный некромант случайно задел их, и они посыпались с полки.
— Уберите немедленно! — его коронная фраза всех последующих дней.
— Уберите эти бутылки отсюда. Это вам не салон красоты! — касаемо все тех же несчастных шампуней и бальзамов.
Спорить о том, что ванную мы делим на двоих было бессмысленно. Все мои попытки отстоять свое мнение разбивались о стену не понимая.
— Уберите эти газеты! Они же старые! — и ничего, если часть из них вышла только вечером накануне.
— Уберите эту грязную чашку! — и неважно, что он сам принес ее в кабинет, поставил зачем-то на подоконник и, забыв о ней, позволил на остатках кофейной гущи появиться новой жизни, пушистой и зеленой.
И так несколько дней подряд. Я уже устала мысленно считать до десяти, прежде чем ответить ему, и едва сдерживалась, чтобы не нагрубить. А еще все больше утверждалась в решении закончить наше сотрудничество после испытательного срока.
— Что-то он совсем разбушевался, — сочувствовала мне раз за разом Матильда.
— Теперь я понимаю, почему от него сбежал его предыдущий помощник, — вздыхала я.
— Так тот, признаемся, временами филонил и ленился, — отмахнулась Матильда. — Так что сбежал бы он рано или поздно… Но ты же вон как стараешься…
Я усмехнулась. Ага, стараюсь. Скорее, прогибаюсь. Морр будто упивается своей властью, вот и испытывает мое терпение.
— Мне кажется, — сказала какая-то Матильда шепотом, — это он бесится из-за той дамы, о которой ты рассказывала. Ведь именно с тех пор он такой злющий.
Может и так, но я-то тут при чем?
К началу наступившей недели Морр все же несколько отошел, но это скорее походило на временное затишье перед очередной бурей. А в один из дней, когда он находился в Академии, в дом заявился барон, он же детектив Бернар Галье. Сегодня на нем было вычурный костюм кремового цвета, черная рубашка с жабо и лаковые туфли. Длинные волосы он собрал в хвост, щетину сбрил, и вообще выглядел бодрячком, еще и благоухал некой сладкой туалетной водой.
— Добрый день, лея, — барон с порога вручил мне красную розу. — Скромный цветок для нескромно красивой девушки.
Я на миг даже опешила от такой неприкрытой лести, во всяком случае, именно так я это расценила. И нет, не растеклась лужицей, напротив, во мне такого рода пикап всегда вызывал только отторжение.
— Льерда Морра нет дома, — сразу сообщила я.
— Ничего, я подожду, — он обворожительно улыбнулся, сверкнув жемчужными зубами. — У меня для него важные новости.
Новости? Возможно, это то, о чем Морр говорил во время их общения по видофону? Я скрепя сердце пропустила гостя в дом. Но только закрыла за ним дверь, как у калитки показался сам некромант. Он расплатился за экипаж, на котором приехал, и вошел во двор. Это было, пожалуй, впервые, когда я радовалась его появлению: оно избавило меня от общения с бароном.
Вскоре Морр уже заходил в дом. Первый раз его бровь приподнялась, когда он увидел гостя, а второй — розу у меня в руках.
— Это принес льерд Галье, — поспешила пояснить я.
— Я не мог прийти без цветов для твоей очаровательной помощницы, — добавил барон. — Девушки любят розы.
— Зато их не люблю я, — процедил Морр. — И это моя помощница, а не твоя.
— Пусть она твоя помощница, но не рабыня же? — возразил Галье.
И вот тут-то я поняла, что он не так уж плох. Истину глаголет.
— И вообще, она девушка, а любой девушке приятно внимание, — продолжил барон, уже глядя на меня с улыбкой.
Я тоже вынуждена была улыбнуться. И только Морр окатил нас презрительным взглядом, даже скривился чуток и обратился к Галье:
— Чего явился? Денег не дам.
— Дашь, — с затаенным ликованием отозвался тот.
Морр теперь посмотрел на него исподлобья.
— Дашь, — повторил барон. — Потому что я нашел его.
Надо было видеть, как всего за несколько секунд преобразилось лицо некроманта: недовольство сменилось удивлением, а удивление — радостью. Морр радовался! Он, конечно, не лыбился, как Галье, и даже не пытался улыбаться, но его глаза будто просветлели и заискрились. Что это, если не радость?
— Он в городе? — тут же спросил Морр.
И барон торжественно кивнул.
— Адрес! — потребовал тогда Морр.
— Вначале деньги, — заявил Галье.
— Деньги будут, когда я получу нужную мне информацию, — не сдавался Морр. — Адрес!
— Родниковая, десять, — нехотя отозвался Галье.
Морр тотчас распахнул дверь, видимо, намереваясь отправиться туда немедленно.
— Крис! — окликнул его Галье. — Я забыл сказать…
— Что? — нетерпеливо спросил тот, оглядываясь.
— Берг при смерти, вот-вот испустит дух, — признался барон.
Кажется, Морр чертыхнулся. Во всяком случае, упомянул каких-то местных демонов в сердцах.
— Если он умрет раньше, чем я до него доберусь — никаких денег не получишь, — пригрозил Морр и умчался.
— Чую, не видать мне денег, — скорбно вздохнул Галье. — Не угостите меня чаем, лея? В знак утешения.
