— Это хорошо, — я рассеянно кивнула, глядя в окно. — Долго нам еще ехать?
— С учетом вечерних пробок, минут двадцать…
Рекрутер остановил машину у неприметного старого здания, помог выйти мне, достать чемодан. Ступеньки крыльца, к которому мы подошли, давно просили ремонта: они крошились прямо под ногами.
— Осторожно, — Швак помог попридержать мой чемодан, который я тащила с собой, благо тот был на колесиках.
Внутри все оказалось так же замшело и неприглядно, а обстановка напоминала контору, которая пережила революцию семнадцатого года. Даже телефон на письменном столе, за которым сидела худая блондинка, выглядел как старинный, с диском и большой закругленной трубкой. Блондинка приспустила очки на кончик носа и обвела меня заинтересованным взглядом.
— Мы еще успеваем, Элла? — спросил ее Швак.
Та глянула на часы и кивнула:
— В последнюю партию попадаете. Я так понимаю, адаптация нужна? — она проворно поднялась и подошла к дальней двери, где нажала какой-то рычажок рядом на стене. — Все готово. Отметьтесь только в журнале и можете отправляться.
Если раньше я пыталась заткнуть волнение куда подальше, то теперь, после слов этой Эллы, на меня внезапно нашел мандраж. Что я делаю? Не сошла ли с ума?
Швак суетливо записал что-то в большой тетради, похожей на амбарную книгу, и махнул мне:
— Идемте, я вас провожу… Вон к той двери, прошу…
Он приоткрыл ее, и оттуда сразу послышался отдаленных гул голосов.
— Идемте, Валерия, не волнуйтесь…
Я нерешительно переступила порог следом за ним, и в следующую секунду меня окутало густым прохладным паром. А когда он развеялся, первое, что я заметила: мой удобный и нежно любимый чемодан исчез. Вместо него у ног стоял огромный кожаный, с чуть потертыми от времени боками и ручкой. И только когда я потянула к нему в удивлении руку, увидела, что та в перчатке. Я быстро окинула себя взглядом: на мне вместо джинсов и ветровки было платье. Длинное, темно-синее и такое же старомодное, как и все окружающие предметы в этой комнате. Кроссовки тоже сменили ботинки на невысоком каблуке. Я подняла ошеломленный взгляд на Швака.
— Вы успешно прошли адаптацию, Валерия, — почти торжественно произнес он. — Вся ваша одежда теперь подстроена под местную моду. Когда будете возвращаться домой, все вернется к прежнему виду. Кроме этого вы получили возможность понимать местный язык, читать на нем и писать, как на родном. Добро пожаловать в Альвар, а именно в империю Эсмор, лея Валерия.
— Кто? — переспросила я, растерянно.
— Лея — местное обращение к женщине, девушке, — пояснил Швак. — Льерд — к мужчине. Но также в ходу и привычные вам «господин» и «госпожа».
— Понятно, — кивнула я, чувствуя себя весьма странно.
— Роберт, ты еще кого-то привел? — из-за пыльной бордовой шторы, которая, видимо, закрывала некий проход, показался пожилой мужчина в самом настоящем пенсне…
— Да, Фил, вот Валерия, из мира Земля, — Швак сразу протянул ему анкету.
— Добрый вечер, — поздоровалась я с этим Филом.
— Добрый, — тот даже не взглянул на меня, его больше занимала моя анкета. — Хорошо… Будете на сегодня последней. Если вдруг никого не заинтересуете, завтра в утреннем аукционе пойдете первой.
— Что, простите? — мне показалось, что я ослышалась. Аукцион?
Но меня отвлек Швак:
— На этом, Валерия, моя миссия закончена, — сказал он, торопливо кланяясь мне. — Теперь полностью вверяю вас в заботливые руки господина Фила Годвина. Желаю вам удачно устроиться на работу!
И я не успела даже рот открыть, как Роберт Швак исчез в дверях, откуда мы пришли. Фил Годвин тоже на несколько секунд скрылся за своей шторой, вернулся уже без моей анкеты и сказал:
— Приготовьтесь, ваш выход через десять минут.
— Какой выход? — я даже попятилась от него.
— Перед работодателями, — Фил посмотрел на меня с легким раздражением. — Вы же хотите получить наивыгоднейшее предложение?
— Я-то хочу, но способ какой-то странный… — во мне уже начала бродить мысль о побеге.
— Обыкновенный, — Фил поправил пенсне.
— А если мне не понравится это самое наивыгоднейшее предложение? — осторожно уточнила я. — Я могу отказаться?
— Как оно может не понравиться?
— Я имею в виду не само предложение, а тот, кто его предложил?
— Вы что, жениха себе выбираете? — передернул плечами Фил. — Нравится — не нравится…
— Ну тоже скажете… — я метнула на него возмущенный взгляд. — Работодатели разные бывают! С некоторыми просто невозможно работать…
— Для этого у вас есть испытательный срок. Если вас что-то не устроит, то можете сами разорвать контракт.
— Ну хоть так, — вздохнула я.
— Следующий лот — номер восемьдесят шесть, — раздался из-за ширмы тонкий женский голос.
— Все, на выход, лея, — Фил подхватил меня под локоток и потянул к шторе.
— Лот восемьдесят шесть, это она про меня? — воскликнула я, упираясь. — Я что, вещь?
Но ответа меня не удостоили, попросту вытолкнув за штору. И я оказалась на краю сцены. Там же на возвышении у высокой тумбы стояла рыженькая девушка в шелковом платье безумного зеленого цвета. Она улыбнулась и выразительно посмотрела на меня:
— Проходите, ну же… На центр, пожалуйста, чтобы вас хорошо было видно.
Я нерешительно переместилась к пустому креслу, которое как раз стояло по центру. Девушка одобрительно мне кивнула, и я опустилась в него.
Зал, куда я попала, оказался не очень большим и сплошь забитым людьми, в основном, мужчинами разных возрастов. Женщины тоже встречались: все как одна чопорные леди в возрасте. Здесь было душно, жарко, пахло табаком и сладкими духами, а на меня смотрели с полсотни пар глаз. От волнения у мои ладони взмокли, и я украдкой вцепилась ими в складки юбки.
— Итак, лея Валерия Корженевская, — звонко произнесла девушка в зеленом. — Возможных вариантов должностей — шесть. Все указаны в анкете. Надеюсь, господа, вы все уже успели ее изучить, и мы можем перейти к аукциону. Начальная ставка сто диамантов.
Сто диамантов? Диаманты, как я понимаю, это местная валюта. Черт, я не спросила у Швака, какой курс по отношению к нашему рублю. И интересно, сто этих диамантов — это в месяц или в год? Или вообще нечто иное… И что там за шесть вариантов должностей? Надеюсь, все приличные…
— Сто десять, — поднял руку толстяк с первого ряда. Глазки заплывшие, щеки на плечах — нет, он мне определенно не нравится.
— Сто десять — раз, — девушка ударила деревянным молоточком по столешнице. — Сто десять — два… Сто…
Нет-нет, пожалуйста, только не он… И неужели я больше никого не заинтересовала, кроме этого… м-м-м, господина?
