С другой стороны, может, так оно и есть?
В моей жизни была всего одна влюбленность, и она закончилась плачевно. Но не все же мужики такие, как Витя? Чего опасаться?
Но если он все-таки такой же, как все?
Что же делать?
— Дашка, можно я с тобой кое-чем поделюсь? — вдруг покраснела Шевченко. — Заодно отвлеку тебя от моральных страданий.
— Угу.
— Ты только не смейся. Я вчера прочитала, как можно узнать размер… ну… достоинства. Чтоб наверняка.
Оригинальное начало.
— Сокровище моё, зачем ты такие вещи читала?
— Да так. — Она неоднозначно отвела взгляд. — Просто наткнулась случайно на статью.
Угу. Случайно вбила в поисковик запрос, случайно открыла нужную ссылку и случайно дочитала до конца.
Знаем мы такие случайности.
— И как же?
— В общем, смотри. — Она радостно растопырила ладонь. — Если у парня большой палец приличного размера, то у него и внизу всё хорошо.
Я задумчиво посмотрела на свой большой палец. Не знаю, что пыталась рассмотреть. Видимо, представляла себя самцом. Скажу честно: мужик из меня получился бы очень так себе.
Хиленький. Без особых поводов для гордости. Сантиметров этак на пять.
— А приличного — это сколько? — уточнила на всякий случай.
— Приличного — это прилично, — авторитетно заявила Шевченко. — Лапища должна быть ВО!
— Ну и чего ты от меня хочешь? Ириш, я тогда на вечеринке пошутила про член Коперника. Не представляю, каких он масштабов.
— Да это понятно, — она махнула рукой. — Просто я вспомнила руку Вани. А у него же палец реально гигантский! Никогда не замечала? Короче говоря, я всю ночь маялась, форумы читала. Кто-то пишет, что так и есть. Другие ржут. Вот и как узнать правду? Не спрашивать же напрямую? Мне теперь это покоя не дает.
Страшнее было другое: теперь эта мысль не отпускала и меня.
Придется досмотреть Коперника.
Блин, Иришка! Умеет же сбить депрессивный настрой.
* * *
Кошелев затеял что-то недоброе. Я поняла это сразу же, как засекла его у спальни Коперника. Они с Семеновым Мишей — попугаи-неразлучники, блин — не ломились внутрь, а просто стояли и осматривали дверь.
Подозрительно так, с каким-то особым любопытством.
— Вам чего надо? — Я подбоченилась.
— Иди куда шла, — отмахнулся Серега, а Семенов посмотрел на меня глазами, полными нераздельной страсти.
Надо сказать, что он практически перестал меня домогаться. В кино больше не зазывал, медведей не дарил. Но чувствовалось: в нем до сих пор кипит желание уложить объект вожделения в постель.
О каких-то высоких чувствах говорить бесполезно. Семенов — человек приземленный и интересов своих не скрывает.
За что я его, кстати, уважаю.
— Вообще-то я шла к Ване. А вот что вы тут забыли, голубки?
— Просто стоим. — Серега невинно развел руками. — А что, нельзя?
— Кошелев, не вешай мне лапшу на уши, — грозно надвинулась я на бывшего парня Иришки. — Твоя комната этажом ниже. Вот и катись туда.
— Дашка, ты б это… — пробубнил Семенов, но не нашелся, как закончить фразу.
Мне захотелось вдарить идиоту-Кошелеву, ибо он не сдвинулся ни на дюйм. Стоял с видом праведника и дебильно улыбался.
— Если хоть волос упадет с головы Коперника, я тебя прикончу.
Я говорила это вполне серьезно. Ванюша — хороший мальчик, лучше половины моих знакомых. Добрый, правильный. Он не должен пострадать за то, что отстоял мою честь на вечеринке.
— Это как же? Преподу своему пожалуешься? — Кошелев гаденько подмигнул мне. — Иванова, святошу не изображай. Я-то в курсе, что он имеет тебя во всех позах. Орешь небось, когда кончаешь: «А-а-ах, Станислав Тимофеевич, я вся теку-у-у!» — простонал, скорчив мину.
Я поморщилась.
Так, Даша, терпи. Будь спокойнее по отношению ко всяким дегенератам. Вдохни. Выдохни. Оттесни его и войди в комнату Коперника. Пусть подавится своими сальными шуточками.
— А что такое? — Кошелев схватил меня за край толстовки, дернул на себя. — Стыдно признаться?
— Серег, не трогай ты Дашу… — вступился Семенов.
— Миша, да пойми ты уже. Эта потаскуха никогда тебе не даст. Её дыра для всех доступна, кроме тебя. Что у нее, что подруги, которая меня месяцами динамила. Целка, мать вашу!
Короче говоря, я не смогла сдержаться.
Колено само по себе въехало прямо промеж ног Кошелева. Ровнехонько в предмет его гордости (не удивлюсь, если он этим предметом гордится).
— …! — издал Серега смесь каких-то неприличных звуков и схватился за причинное место обеими ладонями. — Я тебя прикончу.
— Валяй, котеночек. — Отослав ему воздушный поцелуй, я дернула дверную ручку.
Кстати, вынуждена отметить, что большой палец у героя девичьих грез так себе.
Блин, Иришка! Из-за неё я теперь ладони всех парней рассматриваю с научным интересом.
— Если ты думаешь, что я прощу этому задроту разбитый нос, то глубоко ошибаешься… — донеслось змеиное шипение, которое потонуло, стоило двери захлопнуться за моей спиной.
Коперник собирал карточный дом. Точнее — он мастерил какой-то гигантский замок во весь стол, с кучей башенок, галерей и переходов. На это ушло колод пять, не меньше.
Откуда они только у него в таком количестве?
И вообще. Где Иван берет свободное время, чтобы читать статьи, играть в настольные игры, дома выстраивать? Ещё и рефераты мне строчить успевает.
У него точно двадцать четыре часа в сутках, а не пятьдесят шесть?
— Тихо! — взмолился он, выкладывая очередную карту. — Не двигайся.
Пришлось замереть на пороге и рассказать о моем столкновении с жаждущим крови Кошелевым.
— Хм, так вот почему в кастрюле с моим супом плавал использованный женский тампон! — довольно хмыкнул Коперник.
— Это вызывает у тебя радость?
— Нет, просто я всегда хочу докопаться до истины. А тампон — это необычно, хоть и омерзительно. — Он медленно поднялся из-за стола и подошел ко мне. — Ты чего пришла? Мы завтра занимаемся.
— Да я ненадолго. Покажи руку.
— Зачем? — Сознательный Ванюша на всякий случай спрятал обе ладони за спину.
— Погадать хочу, — нагло соврала я и схватила Коперника за рукав.
Переплетений линий у него так много, что детей штук пятнадцать можно нагадать. Или кого там нагадывают? Я помню только линию жизни, которая у Ивана тянется аж к запястью.
