Кроме междометий, ничего не на ум не приходило.
Зато накатывал страх. Подбирался к горлу, царапая то изнутри когтями. Такие вещи всегда давались мне с трудом: чувства, красивые слова, предложения. Ведь это только в сказках после признания в любви начинается то самое «жили они долго и счастливо».
В реальности же оказывается, что всё далеко не так замечательно. Бытовые ссоры, придирки по мелочам. Незакрытые тюбики с пастой или раскиданные носки. Говорят, люди из-за этого разводятся.
Черт, я, например, носки не убираю. Кидаю по всей спальне, а потом отыскиваю в самых внезапных местах: под подушкой, в ящиках стола, на подоконнике.
Вдруг он бросит меня?..
Из-за носков?..
— Стас, давай пока не будем жить вместе? — почти беззвучно, одними губами.
— Почему? — Измайлов напрягся.
Потому что мы друг друга убьем при первом же удобном случае. Гарантирую.
Потому что мне учиться надо, а не отношения строить. Потому что Иришка ещё не отдалась Копернику, а влюбить их на расстоянии будет проблематично. Да и за самим Ванюшей нужно присматривать, ибо за ним охотится озлобленный Кошелев.
Но как объяснить это Стасу? Поймет ли он меня?
— Давай начнем с малого, — улыбнулась ему робко. — Я буду чаще у тебя ночевать, к примеру. Купим общее постельное белье, а?
— Даш, дело не в частоте, — вздохнув, почесал переносицу. — Мне хочется видеть тебя постоянно, а не вечерами или на занятиях.
— Мне тебя тоже, — даже не слукавила. — Но нам рано съезжаться. Не знаю, как объяснить.
Кажется, я начала замыкаться в себе. Вжалась в стенку и смотрела оттуда с испугом, осознавая, что ещё немного, и меня накроет волной паники.
А потом я просто дам дёру, отключу телефон и буду изображать растение.
— Ты ничего не ответила на моё признание
— Я… — сглотнула.
— Всё понятно.
Стас отвернулся и, расправив плечи так, что выступили лопатки, двинул в сторону ванной. В воздухе повисло тяжелое напряжение. Почти грозовые разряды. Вот-вот рванет настоящим скандалом, который зародился из пустяка.
— Да перестань ты! — нагнала его, развернула к себе лицом, ткнулась носом в грудь. — Ты мне нравишься. Безумно. Очень сильно. Я только сегодня рассказывала подруге, что влюбляюсь в тебя. Просто влюбляться — это не совсем любить.
— От твоих слов лучше не становится.
— Дай нам время! — затараторила, потерлась щекой о рубашку. — Не торопи меня, пожалуйста. Мы обязательно съедемся, но чуть-чуть попозже. Мне ещё подругу нужно сбагрить.
— Чего-чего? — посмотрел на меня озадаченно.
— Я же рассказывала тебе про Коперника. Так вот, Иришка им заинтересовалась. Осталось все ниточки соединить, и всё. Совет им да любовь. Ну, как я могу их сейчас бросить? На половине пути. Кстати… — осеклась, припомнив утренний разговор с Шевченко. — Покажи-ка большой палец. Хм, странно.
Ладонь Измайлова была вполне себе аристократической. Узкая, красивая. Пальцы тонкие и длинные, но не выдающиеся, как у того же Коперника.
— Что странно? — Стас тоже осмотрел руку.
Пришлось поделиться с ним научным фактом: каков палец, таково и в штанах.
— Вот. А у тебя как-то не складывается. Рука-то вон какая.
— Это ты сейчас тактично намекнула, что у меня маленький член? — от внезапности моего признания Стас опешил.
— Скорее маленький палец, — покраснела так густо, что можно намазывать на хлеб.
Измайлов расхохотался. В голос. Громко. До слез. Он прижал меня к себе и сказал:
— Ладно, черт с тобой, золотая рыбка. Живи пока в общежитии, строй свои гениальные козни. Я всё равно тебя никуда не отпущу! Ты же — вихрь проблем. Я без тебя заскучаю или сопьюсь.
— Спасибо… А я ради тебя комплект белья купила, — смущенно опустила взор.
— Да ладно? Постельного? — ехидно.
— Нет, нательного.
— Красивый?
Медленный кивок.
— Проверим…
Он огладил ладонями мою талию, чуть зацепил свитер, приподнимая его вверх. Теплые руки ползли по оголенной коже, раззадоривая, выжигая узоры. Вскоре свитер оказался сброшен на пол, и Стас оглаживал пальцами сосок через полупрозрачную ткань. Зацеловывал, прикусывал, оставляя отметины.
Из моего рта вырвался короткий стон.
Ох…
Нас нагло прервали в середине процесса звонком в дверь. Трезвонили долго. Мучительно. Не отпуская пальца с кнопки.
— Ты кого-то ждешь? — поинтересовалась сиплым от желания голосом.
— Не-а, — не менее хрипло ответил он сам.
Я натянула обратно свитер и скрылась в кухне, собираясь поставить чайник. Судя по всему, продолжить нас не дадут.
— Настя?! — с раздражением донеслось из прихожей.
— Ста-а-ас, — булькнула девушка и горько разрыдалась.
Говорят, что к беременным женщинам нужно быть терпимее. У них гормоны, и всё такое. Но, если честно, мне этот театр одного актера надоел ещё несколько недель назад.
Стас сказал, что скоро женится?
Так вот же она, невеста.
Получите, распишитесь.
Я выползла в коридор разозленной мегерой и скрестила руки на груди.
— Что случилось, котик?
«Котик» задумчиво посмотрел вначале на меня, потом на ревущую бывшую девушку, которая подняла взор гигантских очей, похлопала ресницами.
— Ой, а я тебя где-то видела… — внезапно выдала она. — Точно! В институте! Ах ты дрянь! Не сказала мне, что встречаешься со Стасом!
Договорив, Настя рванула на меня разъяренным буйволом.
Я не придумала ничего лучше, чем отойти в сторонку, и Анастасия просто пробежала мимо. Рыкнула. Завопила что-то нечленораздельное.
— Настя! — рявкнул Измайлов, задвигая меня за спину. — Что тебе надо?
— Я ушла из дома, — пискнула она, рассматривая «соперницу» с лютой ненавистью. — Мама запрещает мне быть с Игорем. Я решила, что она не может мешать нашему счастью. И вот…
О, так она все-таки одумалась и пошла охмурять друга Стаса?
Только сейчас я заметила сиротливо стоящий в общем коридоре чемодан.
— Ну и почему ты ушла ко мне, а не к нему? — устало.
— Игорь трубку не бере-е-ет, — вновь взвыла невестушка. — Я к нему приехала, а дома никого. Вдруг он меня разлюбил? Вдруг уже спит с кем-то другим?
Что за мексиканские страсти, мать вашу. Кто-то кому-то изменяет, кто-то от кого-то уходит, возвращается. Все матери поголовно сходят с ума. Обострение у них, что ли?
