Я так и сидела с сопроматом на коленях, стараясь не думать ни о чем, чтобы опять не заливать кровать слезами.
— Я не знаю, что на меня нашло, — раздосадовано сказал Стас. — Не знаю, почему первым же делом решил, что ты изменяешь мне. Это было неправильно. Ты не давала мне повода усомниться, а я…
— Тебя можно понять. Не очень-то везет на невест, да? Все беременеют незнамо почему. Хочешь, сделаем тест ДНК? — криво ухмыльнулась.
Ну а что, мне-то скрывать нечего.
Правда, если он согласится, я почувствую себя ещё хуже. Ибо примирение наше будет сомнительное. С душком. Типа помирились, типа безоговорочно верит, но анализ всё-таки пройди.
— Не хочу, — ответил резко. — Это мой ребенок, а ты — моя невеста. Ты же оставишь его?
— Да.
Облегченно выдохнул, словно опасался, что я откажу или начну шантажировать как Настя, превращая своё пузо в объект манипуляций.
— Так сколько недель? Или как там считается?
Посмотрел на мой живот с недоверием и опаской. Я пожала плечами.
— Не знаю, к врачу ещё не ходила.
— Но ты пойдешь?
— Обязательно. Записалась на следующий понедельник.
— А меня возьмешь?
Этот вопрос, наивный такой и бесхитростный, заставил меня истерично расхохотаться. Я представила Измайлова, сидящего в очереди среди беременных девушек или мнущегося за моей спиной, пока гинеколог проводит осмотр или берет анализы.
Будет держать за ручку как прилежный глава семейства.
— Оно тебе надо?
Поморгал так рассеянно. Удивленно, будто бы хотел сказать: ты что, издеваешься?!
— Разумеется! — воскликнул горячо. — Наш ребенок. Не может быть. Я ведь думал, что всё, конец. Никаких детей. Никогда. А теперь…
Звучало, конечно, хорошо. Желанно. Но я не могла так просто отпустить ситуацию. Нужно прояснить всё здесь и сейчас. Лучше трижды переспросить, чем потом мучиться от незнания.
— Ты точно веришь, что я тебе не изменяла?
Стас ткнулся мне в колени лицом, и мне не захотелось выворачиваться. Теплый такой, даже горячий.
— Верю. Прости меня за всё. Никогда больше не обижу тебя. Не уйду. Не сбегу. Всегда буду рядом, только останься со мной, Даша. Ты нужна мне. Я без тебя загибаюсь, превращаюсь в затворника, мир ненавижу. Ты меня человеком делаешь. Прости, что я… такой.
Кажется, он не лгал. Не юлил. Был честен.
Значит, всё-таки поверил?..
— Я догадывалась, что просто с профессором-технарем не будет, — хмыкнула безрадостно. — Иллюзий на твой счет не строила. Но к врачу ты все-таки сходишь и сдашь анализы повторно. Ради меня.
— Даш, это необязательно, — я цыкнула, и он вздохнул. — Хорошо.
— Вот и славно. Слушай, — меня вдруг осенило, — а вдруг ребенок Насти… ну… тоже от тебя.
Измайлов дернул плечом.
— С этим тоже разберемся, но позднее. Настя уже пристроенная, Игорь с неё пылинки сдувает и выбирает, в какой цвет покрасить детскую спальню. Ну, а если ребенок мой — не откажусь. Я поговорю с ними, Даш. Но не сегодня. Сегодня я хочу быть только с тобой.
Он приблизился ко мне. Взглянул в глаза так, как смотрят на что-то бесценное. А затем тронул мои губы своими. Нерешительно. Боясь отказа. Боясь, что между нами исчезла та искра, что разжигала интерес.
Боясь, что мы отныне чужие люди.
Но я ответила на поцелуй.
Потому что простила его. Потому что верила ему. Потому что понимала: не бывает идеальных людей, как не бывает и идеальных поступков. Мы все косячим. Главное — осознать свою ошибку раньше, чем случится что-нибудь непоправимое.
Можно, конечно, обижаться. Из вредности махнуть хвостом и сбежать, дожидаясь извинений. Типа: я страдала, теперь ты страдай.
Но зачем?
Это не сделает нас счастливыми, только отдалит лишь сильнее.
А я не хочу бегать друг от друга. Я хочу родить ему ребенка. Хочу просыпаться с ним по утрам. Хочу становиться лучше ради него.
Потому что я влюбилась в Станислава Измайлова так сильно, что не представляла, как прожить без него ещё хотя бы день.
Глава 4
Страшен тот мужчина, что подходит к интересному положению своей жены с научным интересом. Который проверяет на ней житейские теории ("не хочешь огурчик с молоком?") и зачитывается энциклопедиями.
Ещё пометки делает: ага, не прокатило, селедку шоколадом она не заедает.
Стас Измайлов мог получить докторскую в области акушерства и гинекологии, потому что разбирался в моей беременности лучше меня самой. Он даже первым объявил:
— У нас будет мальчик.
По каким-то неведомым мне параметрам, чуть ли не по народным поверьям.
Но ультразвук подтвердил эти слова.
Мальчик. Малыш. Наш собственный комочек счастья, который в настоящее время избивал материнские органы с особым садизмом. Мы единогласно решили назвать его Егоркой.
Хорошее имя, да и звучит солидно: Егор Станиславович.
Девять месяцев пролетели незаметно. Сначала мы со Стасом долго притирались друг к другу. Всё-таки оба с характерами, можем и вспылить. Потом осознавали себя почти родителями.
Получалось с переменным успехом, но обошлось без кровопролития.
Кстати, наш уход из общежития обсуждали ещё несколько месяцев. Я бы даже сказала: складывали легенды о том, как Измайлов ввалился в мою комнату, а через час вывез меня оттуда вместе с пожитками.
Ребята даже делали ставки, когда я вновь вернусь в общагу, считая, что у нас такие любовные игрища: уехала — забрал — опять уехала.
Не вернулась.
Никогда уже не вернусь.
Измайлов сдал анализы, и врач долго втирал ему что-то про улучшение показателей. Мол, в редких случаях такое бывает. Случаются погрешности. Его спермограмма — слово-то какое жуткое — не была идеальной, но процент того, что сперматозоиды удачно доберутся до цели, имелся.
Везунчик-Стас воспользовался этим процентом.
Мы поженились тихо, сыграли скромную церемонию в кедах и джинсах, торжественно поужинав в пиццерии. Родственникам сообщили о свадьбе уже по факту. Очень уж я не хотела нервничать из-за маминых закидонов.
Разумеется, мои родители обижалась на нас несколько недель (даже подружились с родителями Стаса ради такого дела и вместе бойкотировали новоявленное семейство), но когда поняли, что скоро станут бабушкой и дедушкой, растаяли.
— Ты пьешь витамины? — строго вопрошала мама по утрам. — Тебе выслать морс из черноплодной рябины? Она полезная.
